Цикл    «Импровизации»

Пути

(Ангарск — Москва — Петербург)

I

Купе. Свет-бабочка на чашке. Кленово-яблочный закат. Стучат колеса, нарды, шашки.     

Купе. Свет-бабочка на чашке. Предчувствий мелкие мурашки по коже медленно скользят.

Купе. Свет-бабочка на чашке. Кленово-яблочный закат.

II

Машинной строчки мчится поезд — эпиграф жизней до и пост. Ведется бесконечный поиск для текста новых слов. Мчит поезд. Совпали тропы. Ритм, как  повесть,

длиной в дорогу. Метров гроздь. Машинной строчки мчится поезд — эпиграф жизней до и пост.

III

Москва и Петербург — два текста.  Совпали строки, время-ось. Тире и точки неуместны.

Москва и Петербург — два текста (пробелы-версты вместо детства).  Мотив один, абзацы — врозь. Москва и Петербург — два текста. Совпали строки, время-ось.

Берлинский блюз

Прозрачный снежный блюз

Повис над скованною Шпрее.

Черничный вязкий вкус

Воспоминаний о тебе,

Берлин –

Февральский сон,

Сон легкий, словно облака,

Останется со мной,

Ведь атлас памяти всегда

Открыт.

Берлина небо (дождь зимой)

Ты в сепии сейчас

Запечатлелось.

Вендерс, город твой –

Миф, сказка, фильм о вас,

О тех, кто личный мир

Творят бесстрашно, не боясь,

Искусства одного

Лишь признают бесспорно власть.

Гамбургский романс

По Эльбе плавают, как парусник, слова,

Парят бесцельно над водою.

Есть место говорить, есть время помолчать,

Оставить смыслы запятою.

По Эльбе, по реке... усталые слова

Туманом стали. Растворились.

Звук капли лишь твердит: «Мечта, мечта, мечта

На облачный секстет похожа».

Ноктюрн

Колёса лязгают, сверкают.

На стёклах гранулы дождя.

Прилив луны. Скрип фонаря.

Колёса лязгают, сверкают.

Частички света бытия,

Во тьму упав, едва мерцают.

Колёса лязгают, сверкают.

На стёклах гранулы дождя.

Музыка тишины

Стих ветер. Берега Невы

Укутаны морозной шалью.

Спят рыбы. Желтый блеск Луны

Дрожит, как свет свечи неровный.

Стих шквал хлопушек. Золоченый

Воск плавится в стихи.

Устав от шума суеты,

Пересекаю мост пустынный.

Бреду. Спит в парке клён старинный.

Спят мысли. Запах тишины

Бесцветный. Бестелесный воздух.

Дыхание строки.

Из цикла «Каприччи»

Каприс 1

(Ми мажор)

Плывет смычок по глади струн,

Алмазный звук

Гварнери скрипки. Как паук,

Артист в игру

Народ и знатоков вовлек.

Искусный трюк —

На нити бледный мотылек

И нотный крюк.

Каприс 2

(си-минор)

(элегия)

И все твое —

От неизбежного.

О. Мандельштам

Футляр скрипичный: инструмент, монеты,

Белье и драгоценности по бархату

Рассыпаны. Один, второй... концерты.

Плывет, как облака, молва по западу.

Белее облака лицо маэстро,

Быстрее стрекота движенья длинных рук.

От неизбывного печаль оркестра

И скрипки соло трель, и безграничный звук.

Каприс 3

(Ми-минор)

Как синий бархат, звук глубокий, мягкий, темный

Волною катится: уносит лодку, день.

Уносит Геллеспонт из Абидоса чёрный

Бесчеловечный ветер, тающую тень —

Угасший голос бледного Леандра. Скорбный

Прозрачно-белый крик Геро. Земной сон — тлен.

Волною медленной глубокий голос скрипки

Прибил рассказа челн туда, где звуки зыбки.

Каприс 4

(до-минор)

На концерте Берлиоза: знакомство двух маэстро

Струится трель — и птичьи стаи звуков

Тревожные летят на зов толпы

Безудержной, бурлящей. Пляска духов:

Кольцеобразно вьются и в столпы

Преображаются. Неплотной дымкой

Ложится занавес. Аккордов пыл

Сменил рукопожатий пыл — и зыбкой

Химерой предстает иллюзий мир:

На нитях паутины вязкой, гибкой

Сияют блики вечной красоты.

Каприс 5

Ля минор

Шопен на концерте Паганини

Скрипичный соловей поет.

Ему, переливаясь, вторит

Во фраке сером скромный тенор,

Что притаился за окном

В чернильных сумерках, от глаз

Закрывшись занавесом веток

Резной размашистой ольхи.

Партером, полным пышных платьев,

Жемчужных нитей, сюртуков,

Балкон как будто оттеснен:

Среди лорнетов неприметный,

Как дрозд-отшельник, музыкант

Внимает трелям соловьиным.

Цикл  «Перевод с языка музыки на язык поэзии»

Сны Азучены

Запах плесени – темница.

До утра.

Языки костра пылают.

Спать пора.

Мать когда-то напевала

Про кота,

Что залечивает раны…

Маята.

Маята с той ночи яркой,

Как рубин:

Пламя юбки пожирало

Черный клин.

Клин исчез, и ты исчезла –

Все одно.

На руках спокойный вражий

Сосунок.

Возмужал, окреп, красавец,

Но в глазах

Знаки плахи – брата милость –

Тёплый прах.

Смерть Мими

Сбивающийся шаг, какофонична поступь.

По аритмии вздоха узнаю

Я сон любимой тени. Рукава обшлаг

Касается замка. Дыханью доступ

Пытаюсь облегчить. Как пух, полупрозрачна

Ты таешь на руках. Я расстаюсь

С тобой. Зимы бледна улыбка. Милый враг,

Тебя согрею пеплом новой драмы.

Тоска — эгоистическая боль, как жало,

Пронзает сущность всю. Я на краю

Безумия... Держусь за гаснущий очаг

Чахоточной души, в которой тлеют вяло

Остатки жизни призрачной земной,

А к ним крадется смерти часовой.

Смерть Лю

Слетается толпа, как воронье,

Лю, тебе от них не скрыться.

Впиваются стальные когти-руки

В запястья тонкие.

«Скажи, скажи его нам имя,

Не то река багряной крови

Омоет стены города.

Мы просим, умоляем чужестранку

Назвать его нам имя, пожалеть народ,

Спасти его от гнева Турандот».

Сжимается кольцо толпы,

Единый рот от ненависти, страха искривлённый,

Взгляд, направленный на Лю стрелою.

«Мой принц, Вы, научивший

Сердце говорить,

В изделие из глины

Жизнь вдохнувший,

Могу ли Вас предать?

Я лишь тлен, частица пыли,

К пыли возвращусь».

«Лю, дорогая, преданная Лю,

Мне твой клинок не вырвать,

Не прервать песнь смерти».

«О, Турандот!

Как полная Луна,

Нет, десять Лун,

Прекрасен лик твой.

Однако день и ночь едины,

Турандот!

Без золота чернеет серебро,

И не цвести без влаги хризантеме,

Так без любви лишь призрак человек.

Прощай, мой принц,

И здравствуй, Царство Смерти!»

Nessun dorma

Загадка снега      перестала быть загадкой

Она          превратилась в росу

            Что  омывает

              Твои ступни

Так страх растаял          превратившись

    В надежду   она  в пяту    жалит

       Разрывает солнечное сплетение

                  Расправляет крылья

                             В груди    

                                   Загадка айсберга          перестала быть загадкой

                                        Он стал       частью океана

                                                  Что омывает   сушу

                                                     Твоей души

                                      Так кровь торопится      напитать

                                               Сердца   замерзший

                                                        Бутон

                                 Загадка лунного света       перестала быть загадкой

                                      Он разлился        по глади озера

                                            Чтобы утром   стать частью    

                                                 Блёклых солнца

                                                        Лучей

                                            Так твоя судьба         Турандот

                                          С первым часом восхода станет

                                               Словом     в священной

                                                    Книге судьбы         

                                                         Перемен

      Nessun dorma

Vissi d'arte

 Что лучше воды?

Я в ракушке           увезла с собой море

повторять (?) имитировать (?)

говор мидий    настойчивость краба

(притворяется камнем     не спит)

Сонный рыб полушёпот

     (их слова-пузырьки    разобьются о ступни)

Попытаться перевести язык жестов

морской глубины?

В этот миг     когда всё говорит:

«Я живу!»

     Черепаха в алмазах    (гордость Скарпиа)

рот беззубый разинув

бормочет мне:

‘Vissi!’

Песня Сольвейг

Этот пепельный запах… запах знакомых строк

Сквозь лет пелену     теплый свет сентября

—      в дуновении южного ветра

щетинистый

холод осенний  —

Капли росы        счастье считаешь часами

—  это   сейчас  линия неба и  водная нить

переплелись

отблеск часов   преломившись

сквозь толщу воды

растворился —

Прожилки ладоней дрожали:

Образ изменчив

Форма   текуча

(воды сердца темнеют:

рябь крупнее —  волн перекат)

           —  это сейчас сквозь  волны седые       

суть стихии речной проступает

тверды   ракушки коленей.

Диана КОРОБОВА

Живет в Санкт-Петербурге. Окончила Институт иностранных языков в 2006 году. Преподает английский язык и читает курс по истории английской литературы. Стихи опубликованы в литературном альманахе «Форма слова», антологии «Литературная Евразия», в сборнике «Живая книга: сборник к 130-летию Анны Ахматовой». Финалист конкурса «Японская поэзия русской души», проводившегося литературно-художественным журналом «Клио и К°» (2018). Стихи опубликованы в бюллетене конкурса. В конце декабря 2020 года получила подтверждение от сотрудницы издательства «Перископ» о том, что стихи включены в итоговый сборник IV международной литературной премии «Перископ-2020». Иногда при публикации использует псевдоним Наоко Агава.