Баянист

На повороте к рынку круглый год

Старик небритый, часто полупьяный,

Мелодией забытой душу рвёт

На древнем и расстроенном баяне.

Кряхтит, пыхтит и булькает мотив –

Уродливая смесь дрожащих звуков,

И каждый день, с утра и до пяти,

По кнопкам мечутся мозолистые руки.

Играет плохо рыночный старик,

Фальшивит, спотыкается в итоге,

Но люди слушают и помнят каждый миг,

Что фронтовик, танкист – старик безногий.

Под Прохоровкой танк его сгорел,

Баян остался от жены покойной,

И в каждой ноте слышится тот нерв

Страны, войны, где наши суть и корни.

Заслушиваюсь (ругань здесь табу)

Я тоже теми звуками баяна,

Не за мелодию, а просто за судьбу

Я выгребаю деньги из кармана.

Композитор

С музыкантом прощались на кладбище,

Не жалея ни водки, ни боли,

Птицы били по облачным клавишам,

Остроносые, словно бемоли.

Создавал композитор симфонии,

Но их выдавило стаккато

За звучащими дружно айфонами

Камертона могильной лопаты.

И, склонясь в тишине под ивами,

Вдруг вздохнула одна солистка:

«Многих женщин он сделал счастливыми».

Замолчала. Склонилась низко.

Ни об операх не печалилась,

Ни полслова о томных романсах,

Только вздох. А потом молчание.

Вздох и пауза, полная красок.

Композитор лежал под благовест,

Снег не таял в морщинах глубоких.

«Многих женщин…». И горько заплакала.

И вдова задержала окрик.

В тишине стыли заросли чёрные,

Только ива одна, над далью,

Как смычок над струною оборванной

Нависала легко и фатально.  

Дуэт 

Не гордись одной струною Паганини,

Ведь на всём есть тайная печать.

Голос одного – лишь половина

От того, что должно прозвучать.

Что одна струна, раз неразлучно,

Вжавшись в гриф приливною волной,

Паганини сам звучал созвучно

Продолженьем и второй струной?!

Да и соловей поёт один ли?!

Ему вторят ветер и закат,

Солнце и в ручье холодном льдинки,

Что в осоке радостно скользят.

Голос одного – лишь малый парус,

Лишь двоим подвластна высота,

Что зовёт, за небо уводя нас,

Где сердца двоих забьются в такт.

И забыв ненужные границы,

Музыка нас вместе призвала,

Пусть одна в просторе реет птица,

Но несут её по небу два крыла.                

Танго

Застыла пара, отводя глаза,

На пике музыки разбуженная сила,

Они боятся вслух своё сказать,

Дыхание от чувств перехватило.

Танцуют двое, чтобы вместе быть,

В огромном зале видя лишь друг друга,

Пытаясь что-то безуспешно скрыть,

Ещё вот круг, полкруга, четверть круга…

Музыка

Волнует, жжёт, зовёт и мучит

Неясный след потерянной межи,

Двух голосов единое созвучье

Тем голосам уж не принадлежит.

Он очень далеко и очень-очень близко,

Рассветный плеск жемчужного ручья,

Как запах от цветка,

Как след росы на листьях,

Струится музыка. И наша, и ничья.         

Блюз

Одна и та же музыка слышна
По-разному - зависит от ушей,
Одной мелодией звучала тишина,
Совсем иначе - регги или шейк.

Вальсируют снежинки. Танго туч
Танцует ветер - восхищён и горд,
Увидев на снегу скрипичный ключ,
Роняет стая в небо септаккорд.

И вздрогнут джазом ветви у берёз,
Рояля эхо снег сплетёт в кудель,
Струною первой всхлипнет старый трос,
И пристани вздохнёт виолончель.

Нам некуда от этой чехарды
Созвучий и мелодий спрятать груз.
Всё - только музыка. Всё - струны и лады.
Есть только мир. И музыка. И блюз.

Андрей КАНАВЩИКОВ

Поэт, писатель, журналист. Родился и живет в Великих Луках. Член СП России, председатель Литературно-художественной творческой группы «Рубеж». Член Союза писателей России. Лауреат Всероссийской литературной премии им. М.Н. Алексеева, премии Администрации Псковской области, премий «Чернобыльская звезда», «Сталинград» и других. Автор книг стихов, прозы и публицистики, в том числе «Иней», «Русло», «Призвание Рюрика», «В одном строю», «Цивилизация троечников», «Красный Рассвет», «Егорыч» и других. Публиковался в журналах «Смена», «Север», «Пульс», «Дон», «Русская речь», «Аврора» и многих других.