Глава первая

Это были он и она, если судить по их именам. Его звали Виваче, а ее — Андантина. Они знали друг о друге только то, что где-то далеко трудится такое же существо и делает такую же важную работу.

Виваче летал повсюду и прислушивался к многообразию звуков. Он слышал, как звучало все вокруг него. Он слышал, как звучали все деревья (каждое по-своему), как звучали в лесу все деревья вместе взятые, когда на них налетал шквал ветра, он слышал, как прекрасно звучали облака, особенно по утрам и вечерам, когда их касались первые и последние лучи солнца. Он слышал, как звучали дома, люди, животные. Но больше всего ему нравилось звучание цветов и звучание звезд.

К ним он взмывал по ночам, чтобы напитаться их звучанием и самому зазвучать также прекрасно, как звучали сами звезды.   Виваче   просто купался в этих звуках, окунаясь то в более звонкие струи, исходящие от разных звезд, то погружаясь в более глухие.

А днем его забавляли цветы. Стоило к ним прикоснуться, как они начинали звенеть, петь, смеяться, едва слышно улыбаться и что-то шептать своим соседям. Виваче  тормошил цветы, сталкивая их головками, отчего они смеялись и заливались  очаровательным перезвоном. От их перезвона краски лепестков, будто вспыхивали и освещались изнутри ярким светом, полыхая прекрасными сочными огоньками и переливаясь. И все вокруг было так прекрасно,  радостно и беззаботно. Так летели дни за днями, недели за неделями, годы за годами.

Тем же самым была занята и Андантина. Правда, она слышала еще тоньше и не одни только звуки, но и еще что-то, близкое по звучанию к каждому звуку, но чуть-чуть отличавшееся от основного звука. Если спросить сегодня любого первоклашку музыкальной школы, что слышала Андантина, он ответит, не задумываясь, что она слышала полутона. Значит, слух Андантины был еще тоньше слуха Виваче.

Как-то раз, летая над голубым озером вместе с бабочками и стрекозами,  Виваче вдруг услышал четко и ясно какой-то странный звук, который был одним и тем же как для цветов, так и для облаков, деревьев, рек, птиц.

Виваче разволновался, забеспокоился. Он сновал туда-сюда, перелетал с одного цветка на другой, с одной ветки на другую, повисал вниз головой, но услышанный им звук преследовал его неотступно повсюду.

— Да что же это такое? — спрашивал сам себя Виваче.— Я почти не слышу других звуков: только этот один единственный, хоть уши затыкай.

Точно такое же явление, почти одновременно с Виваче, произошло и с Андантиной.

Она вдруг услышала громкий, настойчивый и постоянный во всех созвучиях один и тот же звук. Как бы ни звучало вокруг окружающее, но этот звук слышался громче и настойчивее других в окружающем мире, и он просто врезался в неё, но не вызывал неприятных ощущений.

— Что же это такое? — удивилась Андантина и полетела к своей любимой покровительнице, которую она боготворила.

На перелет ей потребовалось всего одно мгновение. Раз — и вот она уже возле прекрасного сияющего нежными красками воздушного дворца на высокой горе, откуда виден и слышен весь мир.

— Дорогая и любимая Гармония,— обратилась Андантина к своей покровительнице,— ты повелительница всего прекрасного, ты покровительница всех цветов, всех радуг, всех звуков и ароматов, помоги мне разобраться, объясни, растолкуй, что случилось со мной.

-  Ну, что ж, рада выслушать тебя и помочь, если это будет  в  моих  силах,  -  сказала  Гармония

-  Раньше я собирала все звуки, - начала  Андантина, - и мне было так хорошо. Одни звуки были мне приятны, и я купалась в их созвучиях, другие были неприятны, они мешали мне, от них у меня болела и кружилась голова, и я улетала от них подальше, чтобы окунуться в приятные звучания. Но вот теперь я вдруг стала слышать один и тот же звук среди многих созвучий. Я слышу только его во всем, и мне стало тяжело от этого. Ведь он заглушает все остальные звуки, а мне их так не хватает!

Вместо ответа Андантина  услышала приглушенный мелодичный смех, и мягкий нежный голос тихо сказал ей:

— Все правильно, моя дорогая помощница. Ты, наконец, стала дифференцировать звуки. И первый звук, который ты четко выделила своим  слухом из множества звуков, называется нотой «до».

— Как, как, моя  покровительница, вы изволили сказать? Что это есть?

— Это есть звук, который еще можно назвать нотою «До».

— А что, собственно, это значит?

— Это значит очень многое, но пока тебе еще рано знать, что это такое. Вот когда найдешь еще три ноты, тогда поговорим, тогда только ты сумеешь все понять.

— Как Вам будет угодно, — согласилась Андантина.— Только как мне искать эти другие ноты, ведь я же не знаю их?

— Все очень просто: летай себе, живи, радуйся и слушай, слушай, очень внимательно слушай. Они сами к тебе придут: сначала один звук, одна нота, потом еще одна, потом еще… Только слушай добросовестно, не  пропускай  ни единого звука.

— Хорошо, я все поняла, — ответила Андантина, вспорхнула и унеслась далеко-далеко от этого прекрасного замка из воздуха, облаков и цветных радуг.

На этот раз она оказалась на альпийских лугах и порхала среди крупных лиловых и желтых ирисов. Эти большие цветы с замысловатыми изогнутыми лепестками откликнулись на первое же касание Андантины нежным звоном. Андантина  касалась цветов своей маленькой головкой, и они с готовностью отвечали на каждое ее прикосновение. С альпийских лугов она перенеслась дальше, и все, к чему она прикасалась, начинало звучать и петь.

Правда, деревьям, камням, холмам, горам, домам, людям, всяким животным одного касания было мало, чтобы они зазвучали. Надо было приложить немало усилий, чтобы вызвать их глубинное сокровенное звучание.

 В жизни Андантина скорее походила на тоненькую дирижерскую палочку,  и гибкость ее была столь велика, что она могла складываться пополам,  касаясь своей миниатюрной головкой нижнего своего раздвоенного конца, очень похожего на две ножки, что очень помогало ей в полете, если вдруг надо было резко свернуть в сторону или же для того, чтобы вызвать чьё-то глубинное звучание.

Сложившись пополам,  Андантина  разгонялась и, резко распрямившись,  ударяла  упругой   головкой по нужному предмету. В таких случаях она походила на тоненькую согнутую упругую веточку, которую вдруг отпустили, и она со свистом распрямилась.   

 Глава вторая

Не успела Андантина выпорхнуть из прекрасного воздушного замка,  как в него влетел Виваче и склонился в глубоком  поклоне  перед  Величайшей  Гармонией.    

— О, Величайшая покровительниц цвета, звука и аромата,  я осмелился побеспокоить тебя по важному вопросу, позволишь ли ты мне объясниться?

— Конечно,  Виваче,  к чему такие церемонии?

— Нет, моя дорогая покровительница, это не церемонии, это преклонение перед твоей мудростью. Ведь только ты одна сможешь объяснить мне то, что меня сейчас больше всего волнует и беспокоит.

— Ну, и что же тебя сейчас так волнует, дорогой  Виваче?

— Со мной случилось что-то ужасное. Среди множества цветистых и ароматных звуков, которыми я наслаждался изо дня в день, я вдруг стал замечать один настойчивый звук: он постоянно присутствовал среди множества звучаний, он был окрашен одним цветом, и я стал слышать преимущественно один этот звук. А мне хочется слышать многозвучие  всего мира!

— Ха-ха-ха! — тихо засмеялась Гармония. — Вы с Андантиной одновременно нашли один и тот же звук. А это значит, что мои любимые помощники работали на совесть.  Ну, что ж, все очень хорошо, все идет по Великому Плану. Ты, дорогой Виваче, нашел звук, который называется нотой «до».

— Нотой «до»? — удивился Виваче.— Но ведь я его совершенно не искал, я даже не знал, что он существует, иначе я не пришел  бы  к  тебе с расспросами.

— Ты просто не знал, что его ищешь, ты вообще не знал, что что-то ищешь. Но вот пришло время, и ты нашел его. Я от всей души поздравляю тебя: ты вышел на другую ступень. Теперь ты станешь искать другие звуки, но уже сознательно. Понимаешь — сознательно! Теперь ты полетишь снова вокруг земли и будешь слушать, прислушиваться и искать.

— Хорошо, Прекрасная  Гармония, я выполню твое поручение, обязательно выполню.

С этими словами, Виваче выпорхнул из воздушного замка и устремился на горные луга. Только здесь он находил особый покой, когда надо было о чем-то серьезно призадуматься, а призадуматься было над чем. Ведь он получил такое важное задание: отыскивать нужные звуки, не зная и не ведая, какие они.  А это так трудно – искать то, о чем ничего не известно, и что себе   не представляешь,  но  должен  вовремя  это услышать и распознать.

Пролетая над горными лугами, Виваче прислушивался к звучанию каждой былинки, каждой травинки, каждого стебелька, листика и цветка. В это время цвели ирисы. Как прекрасно они звучали. Но лиловые ирисы  звучали совсем иначе, чем желтые. Перелетев чуть выше в горы, Виваче увидел цветущую купальницу. Желтые головки ее раскачивались, и слышался  удивительно  тонкий  перезвон.

А ниже в горах цвел мак. Его красные лепестки медленно колыхались на ветру, издавая протяжный низкий звук. Звучание цветов было разное, каждые звучали по-своему, но по-прежнему среди множества звуков слышался преобладающий звук ноты «до», как сказала Гармония, только звучал он то  ниже, то выше.

Виваче летал, носился над лугами, лесами, перелесками, он даже попробовал звучание гор, но это было с его стороны опрометчиво.

Согнувшись пополам, а затем резко распрямившись, он ударил своей маленькой головкой, что есть силы, по ребру самого высокого горного хребта и чуть не потерял сознание. Гранит был настолько твердым, что Виваче едва уцелел от своего собственного усердия. Слегка оправившись, он подумал:

— Как же надо быть во всем осторожным и внимательным. Теперь буду знать, что такое гранит. И все же, должен и гранит звучать!

Виваче вспорхнул, ещё раз сложился и ринулся на неприступную гору. Гранит откликнулся едва слышным тяжелым глухим вздохом, который долго катился сверху донизу, усиливаясь в расщелинах и медленно затухая где-то глубоко внизу, в самом подземелье. В этом звучании Виваче  не услышал своей, ставшей уже привычной, ноты «до» и решил попробовать в третий раз. Теперь уже он ударился о гранит всем своим телом. На этот раз гранит застонал, и Виваче услышал ясное «до», только очень низкое, глубокое и торжественное, как будто оно исходило из самых недр земли  и звучало долго и сурово. Так, по крайней мере,  ему показалось.

Виваче  вспорхнул и стал летать вокруг скалы, радуясь, что все-таки заставил и ее зазвучать и что услышал свою  ноту «до». Да, эта нота так часто звучала теперь при любых касаниях, что он даже полюбил ее, как свою родную. Ведь она была обязательной составляющей всех звуков, которые он извлекал или которые были присущи всему окружающему миру.

В горах Виваче повстречалась бурная река. Она журчала, обтекая пороги и порожки. Сколько же было очарования и притягательной силы в этом серебристом и переливчатом звуке текущей вокруг камней воды.

Виваче опустился на бережок и слушал, слушал, слушал. Небольшие волны, ударяясь о камни и разбиваясь на сотни мелких сверкающих брызг, звучали  каждая по-своему, сливаясь в едином хоре.

Виваче  пытался сосредоточиться и расчленить множество  сливавшихся  звуков, чтобы уловить свою любимую ноту «до». Он поворачивался к реке то одним, то другим боком, но ему не удавалось её выделить из общего ритмичного непрекращающегося ни на секунду перезвона речных струй.

Они для него сливались в приятный, головокружительный и успокаивающий гул. Он досиделся на берегу до того, что стал уже клевать носом. И когда он должен был уже вот-вот заснуть – впервые за все время своей жизни – его что-то как будто кольнуло. Он вздрогнул и в тот же момент вдруг совершенно ясно и отчетливо услышал свою любимую ноту «до», а вслед за ней и еще какой-то звук, который был таким же отчетливым, как и «до».

Виваче   радостно вскочил и закричал, что есть мочи:

— Ура! Ура! Ура! Нашел! Нашел! Это он, это  точно он!

Эхо гор многократно повторило его крик. Он был уверен, что нашел еще одну ноту, одну из тех, о которых говорила   Гармония. Он в этом не сомневался ни на секунду. Правда, сомнение тут же возникло по поводу того, следует ли прямо сейчас лететь к своей  покровительнице  или  же  после  того, как он найдет еще и другие  ноты.

И хотя ему не хотелось лишний раз тревожить свою покровительницу, Виваче все же решил  слетать  к ней,  чтобы   узнать наверняка,  что  именно он  нашел. А уж потом он сможет  спокойно продолжить свои дальнейшие поиски.

  Глава третья

Тем временем, на другой стороне Земного шара  продолжала такие же поиски Андантина. Она летала над полями, лугами, горами и везде слышала и видела гармонию звука, цвета и аромата.

Правда, бывало и так, что пролетая над каким-нибудь полем, она видела дружные всходы. Какой аромат источали эти юные всходы и как прекрасно они звучали, раскачиваясь в такт с ветром. А случалось, пролетая через некоторое время  над тем же самым  полем, она видела страшную картину его гибели.

Над полем в это время стоял стон гибнувших растений и смрад разложения. Андантина  спешила подальше улететь от таких страшных мест.

Вот и теперь она заметила такое же поле. Совсем недавно оно благоухало цветущей пшеницей, сияло нежными красками и звенело на разные голоса.  Но с ним что-то случилось. Поле умирало, становилось темно-коричневым, и вместо серебристого звона стоял хаотический гул гибели. На этот раз Андантина решилась все же приблизиться к этому гиблому месту.

Спустившись, она стала летать почти над самым полем, чтобы получше рассмотреть происходящее. Внизу копошилось что-то зеленое, оно пожирало всю живую растительность, издавая страшные чавкающие звуки, как будто на поле работали одни большие жующие челюсти.

Сквозь чавканье временами кое-где прорывались слабые печальные звуки, как будто молившие  о помощи и пощаде.

Андантина  видела, как сопротивлялись колосья пшеницы, как они хотели сохранить свое будущее семя, но зеленые чудовища со страшными челюстями были безжалостны: они жевали,  жевали беспрерывно, и это поедание было самым главным в их отвратительной жизни.

— Нет, нет! — вскричала Андантина. — Только не это! Такого не должно быть, такое надо прекратить. Что же делать?! Как спасти эти несчастные растения?! Может быть, полететь к  Гармонии? Да, да, только одна она может спасти их.

Андантина взмыла высоко-высоко над полем и послала Гармонии   призыв о помощи:

— Великая покровительница-повелительница, только ты одна можешь помочь этому бедствию. Пусть снова оживет это поле, пусть возродится пшеница, пусть исчезнут эти страшные твари!

Призыв Андантины был настолько напряженно-сильным,  что дошел до воздушного замка почти мгновенно и беспрепятственно, хотя его пыталось перехватить на лету множество недоброжелателей. Они вились вокруг ее призыва, пытаясь ухватить его грязными мохнатыми лапами и расстрелять  черными стрелами ненависти. Но зов был настолько силён, что разметал   всех мешавших посягателей и неискаженным долетел до Высокой Горы с радужным воздушным замком.

                Глава четвертая

                В это время Гармония  вела  в  замке  беседу с Виваче.

— Так ты говоришь, что нашел еще один звук? Ну-ка, напой мне его.

Виваче с легкостью пропел сначала свою любимую ноту «до», а следом за ней и свой новый звук.

— Все верно, — сказала   Гармония.— Так и должно  было случиться. Ты нашел следующую ноту. Это нота «ре». Сначала идет «до», а следом за ней «ре». Очень хорошо. Ты молодец, что так быстро отыскал следующую ноту. Ну что ж, ищи дальше. Тебе осталось найти еще две ноты. В путь! Желаю у…

Но   Гармония не успела договорить, потому что  неожиданно в замок ворвался тревожный, зовущий  звук:  зов  Андантины   о  помощи.

— Что там стряслось? - спросила себя Гармония и сама же ответила: — Что бы ни стряслось, надо срочно помочь, — а  Виваче   сказала  вслух:

— Дорогой мой помощник, там приключилась какая-то беда. Спеши, лети, что есть мочи. Вот тебе нужные звуки, вот тебе разнообразные цвета и ароматы.

  Виваче обвил  шею звуковыми и цветовыми волнами, прихватил две горсти ароматов и понесся туда, откуда доносился зов о помощи.

Вылетая из замка, Виваче  услышал вдогонку напутствие Гармонии:

— Действуй смело, без сомнений, твердо и решительно, никого и ничего не бойся, а потом не забудь отпустить своих помощников назад.

— Хоро-шо-о-…— прокричал в ответ Виваче.

Он летел стремительно, как только мог. Андантину он увидел издалека. Она металась между землей и небом, чтобы принести на поле хотя бы пригоршню  чистоты и свежести поднебесья. Но этого было слишком мало, чтобы  побороть  такое  множество  прожорливых  чудовищ.

— Постой, погоди! — прокричал ей   Виваче. — Помоги мне!

Андантина  услышала крик своего незнакомого друга и ринулась ему навстречу.

— На, возьми несколько ароматов, — сказал он ей. — Сначала мы ими покроем  поле,  а  потом  растянем  другие  волны.

И они дружно рассыпали над полем две горсти ароматов. Поле вобрало в себя аромат цветущей пшеницы, рассеянной Виваче. От этого запаха зеленые чудища зашевелились и забеспокоились.

— Откуда так дурно пахнет? — спрашивали они друг дружку. — Ведь мы давно затоптали и задавили эту проклятую растительность.

С этими словами чудища закопошились с новой силой и с еще большим остервенением набросились на несчастные растения.

— А теперь, — сказал Виваче, — помоги мне снять  с плеч  цветовые и звуковые. волны.  Их надо растянуть над полем одновременно. Торопись, дорогая, торопись!

Растягиваясь, волны постепенно накрыли все поле. Цветовые волны прокатились по полю красными, оранжевыми, желтыми, зелеными, голубыми, синими и фиолетовыми всплесками. И каждая из цветовых волн звучала по-своему.

  С каждой новой растянутой  цветовой волной чудища корчились, ежились, изгибались, извивались  и  в судорогах  уползали с поля.

 А колосья пшеницы стали медленно-медленно приподниматься. Их сначала водило из стороны в сторону, но с каждым следующим мгновением они становились все сильнее и сильнее, пока не укрепились окончательно на своем прочном и крепком стебле. А, укрепившись,  пшеница,  в  знак  признательности,  дружно выдохнула миру  целительный   благоухающий  аромат  и,  подхватив  цветозвуковые  волны, зазвучала  вместе с ними в унисон.

И ушли, растворились чудища, поглощенные удивительной   силой гармонического сочетания звука, цвета и аромата.

— Ура! Ура! — прокричала Андантина.— Мы их победили!

— Ура! Ура! — вторил ей Виваче.

И тут же над полем зазвенел жаворонок, как и раньше. Прояснилось небо, и из белесого и выцветшего оно стало нежно-голубым с легкими кучевыми облачками.

— Постой, постой! — воскликнул Виваче.— Чуть не забыл! Мне же надо отпустить волны обратно в замок.

Он тряхнул своей маленькой головкой и взмахнул рукой, как бы отправляя в полет птиц.  Волны, собравшись вместе, свернулись в плотный жгут и последовали его приказу.  Они  унеслись длинной вытянутой лентой к Высокой Горе с воздушным замком, оставив на поле  разноцветный  след возрождения и  сказочного звучания.

Как только волны взмыли ввысь, Андантина  воскликнула:

— Ой, как же это я сразу не догадалась! Ты  только послушай!

Виваче прислушался и ясно услышал свои две любимые ноты «до», «ре» и еще несколько звуков, отличавшихся друг от друга

— Ну   как?  Слышишь? — спросила  Андантина  нетерпеливо.

— Слышу, — ответил Виваче.

— Ты понял? — снова спросила она.

— Нет, — ответил он.

— Как? Не понял? — удивилась она.

— Нет, не понял, — ответил он.

— Так ведь Гармония присылала нам все звуки, которые мы  с  тобой должны были найти!

Виваче прислушался. И в самом деле, он различил несколько совершенно  разных  звуков, которые издавали  колышущиеся   стебли пшеницы.

— Послушай! — сказал Виваче и напел ей несколько услышанных звуков.

— Ты услышал эти звуки, а я еще несколько других, вот послушай,— сказала   Андантина  и пропела то, что слышала она.

—   Вот  это  да!   Значит,   мы нашли то, что искали!

— Давай теперь полетаем вместе и послушаем хорошенько,— предложил Виваче.— Если услышим несколько раз  одни и те же  звуки, значит все правильно: мы нашли новые ноты.

— Хорошо, — согласилась Андантина.

И они полетели вместе, стараясь уловить на лету каждый новый звук. Первым, что они увидели, была река. Опустившись на ее берегу, Виваче и Андантина  стали внимательно прислушиваться.

— Ага, вот-вот, слышу, слышу! — воскликнула Андантина. — Точно слышу!

— И я тоже! Да, да, точно!  Это те самые звуки!

От радости они закружились над речкой, схватившись за руки.

— Какие же мы с тобой молодцы! — кричала Андантина

— Какие же мы с тобой молодцы! — повторил Виваче, и они рассмеялись громко и беззаботно.

—  Как здорово, что мы выполнили поручение нашей Гармонии и отыскали  нужные ноты! - прокричала Андантина.

— Очень   здорово!  -  вторил ей Виваче.  

— Возможно, теперь дорогая Гармония посвятит нас в свою тайну,  как  ты думаешь? - спросила Андантина

— Да, теперь непременно она нас посвятит в свою тайну, и мы с тобой будем много знать!  -  согласился Виваче

— Да, теперь мы точно будем много знать! Летим в замок!  -  сорвалась   с  высокого  отвеса  Андантина   и  полетела  к   замку.

-   Летим!  Летим!  -  подхватил  Виваче  и полетел  вслед  за  Андантиной.

  Глава пятая

 Андантина и Виваче,  впорхнув в раскрытое окно радужного замка,  заговорили  одновременно:

— Дорогая Гармония! Мы уловили  своим  слухом  еще несколько звуков-нот.

— Так быстро?

— Но разве не ты сама их нам послала?

— Конечно, нет. Я ничего не могла  послать:  ведь  я   вместе   с  вами   ищу  эти  звуки!

— Но ведь мы их услышали почти одновременно! Разве такое может быть просто так? - спросила   Андантина

— А почему такого не может быть? Еще как может быть!

— Но ведь эти звуки мы услышали на пшеничном поле! Такое может быть?

— Конечно, все может быть. А теперь напойте мне то, что вы услышали?

Андантина и Виваче стали хором напевать то, что услышали. Но из этого ничего не получилось. Оказалось, что слышали они совершенно разные звуки.

— Постойте, постойте, давайте по очереди. Сначала спой ты, Андантина.

Андантина собралась с силами и пропела нежным голосом то, что слышала и что повторяла беспрестанно в уме, чтобы не забыть. И она повторяла и повторяла одни и те же звуки, услышанные ею над полем.

— Хорошо, хорошо, хватит, я все поняла. Ты, моя дорогая, услышала ноты: до, си, ля, соль. Очень хорошо. А теперь давай ты, Виваче.

Виваче вздохнул поглубже и начал напевать своим звонким бодрым голосом: он пропел три раза услышанные им звуки.

— Прекрасно, прекрасно, хватит. Ты, мой дорогой, услышал совсем другие ноты, оттого ваш хор оказался таким неудачным. Ты услышал: до, ре, ми, фа. Поздравляю вас, мои милые помощники, вы услышали прекрасное семизвучие, которое называется гармоническим звуковым рядом, а проще  сказать – гаммой.

— Как интересно!— воскликнула Андантина.— А мне казалось, что это самые обыкновенные звуки, а они оказываются – гармонический ряд. Если надо, дорогая повелительница, мы готовы пуститься  на  поиски  и других  звуков-нот.

— А других нот  больше нет,— весело ответила Гармония.

— Как нет? — хором воскликнули Виваче и Андантина.— Но ведь мы вокруг слышали такое множество всяких звуков.

— Конечно, конечно, — поспешила их успокоить Гармония, — вы слышите множество всяких звуков, но основных музыкальных звуков всего семь.

— Семь? Всего семь? — снова удивились Андантина и Виваче.

— Да, дорогие мои, всего семь,— подтвердила королева,— а остальные музыкальные звуки – их  производные, то есть производные от этих семи.

— Не может такого быть! — воскликнул пораженный Виваче.

— А вот послушайте! — и  Гармония взмахнула рукой.

Сначала несколько раз подряд прозвучало семь нот:  до, ре, ми, фа, соль, ля, си, до.  Потом  эти  же ноты прозвучали в обратном порядке:  до, си, ля, соль, фа, ми, ре, до.

— Как здорово! — теперь уже воскликнула Андантина.

— Вот видите, и в самом деле все очень интересно и прекрасно, когда звуки следуют друг за другом в гармоническом ряду. А теперь еще послушайте.

Вновь прозвучала  гамма, как ее назвала Гармония, но потом те же ноты стали звучать в разных сочетаниях. Андантина ясно услышала взятые одновременно три ноты.

— Так, так, так, — подумала она, -  что же это за ноты такие звучат? Ага, вот это – до, потом… потом… идет ми, а за ним идет… идет… соль, и снова до.

— Совершенно верно, — подтвердила Гармония: до, ми, соль, до. Это прозвучал аккорд.

— Ак-ак-…

— …корд,— подсказала Гармония.

— Дорогая Грмония, это и есть те самые знания, которыми ты обещала с нами поделиться,  когда мы  найдем все звуки?

— Да, но это только самая маленькая часть всех знаний, которыми я хочу с вами поделиться,— подтвердила она,— но с каждым мгновением вы будете постигать все больше и больше, а потом  все, что познаете, отдадите людям.

— Людям? Но ведь они и сами все звучат, и сами издают много звуков.

— Да, я уже говорила, что звуков много, а вот музыкальных звуков очень мало. Вот вы и поможете им в этом и подарите им музыкальные звуки. Но сначала вы сами должны многому научиться.

— Хорошо, повелительница, мы рады выполнять все твои пожелания.

— Тогда приступим немедленно.

Гармония хлопнула в ладоши, и тут же грянул гром. От неожиданности Андантина и Виваче даже вздрогнули и поспешили спрятаться за прозрачные воздушные занавески. Но гром также внезапно стих, как начался, и все пространство вокруг наполнилось морем звуков.

 Вот и любимое ими обоими «до», а вот и «соль», а вот долгое-долгое «ля-ля-ля-ля». Как прекрасно сочетались все эти звук между собой, как хотелось все это слушать и слушать.

— Какие замечательные гаммы! — воскликнула Андантина.

— И главное, как их много! — подхватил   восторг  Андантины   Виваче.

— Ха-ха-ха! — послышалось откуда-то снизу. — Да это вовсе и не гаммы, это самая настоящая музыка. Слушайте, слушайте и впитывайте в себя все эти восхитительные звуки, и запоминайте их.

Андантина и Виваче слушали, затаив дыхание. А звуки, окружавшие их, росли, множились, их становилось все больше и больше, и были они все разнообразнее и разнообразнее.

Они то опускались низко-низко и казалось при этом, что они уходят прямо в землю, в гору под их ногами. Потом они взмывали так высоко, что появлялось ощущение, что звуки вот-вот вырвутся и улетят в бесконечность и унесут с собой и Андантину, и Виваче и саму Гармонию.

 В такие минуты Андантина и Виваче хватались за руки, потому что звуки действительно поднимали их высоко над замком  их  любимой  Гармонии.

Заметив на лицах своих помощников растерянность, Гармония  сказала  им с улыбкой:

— Ничего не бойтесь, улетайте вместе с ними, парите, купайтесь в этих звуках, они придадут вам силы, смелости и создадут прекрасные возможности. Слушайте и наблюдайте.

Слушать-то они слушали, а вот за чем наблюдать?

Но не успели они подумать над этим, как вдруг ясно увидели каждый звук. Нет, вернее сказать, звуки они видеть не могли, но каждый звук сопровождался своим особым сиянием, и это сияние имело свой, только ему присущий цвет.

 И все это разноцветье красок становилось то очень густым, насыщенным и ярким, то тускнело, размывалось, блекло и принимало совершенно тонкие и нежные оттенки. Время от времени слышались резкие всплески, которые молнией пронизывали то нежные, то насыщенные цветные тона.

— Что это? — прошептала Андантина.

— Что это? — прошептал Виваче.

— Это Великая Симфония,— тоже шепотом ответила королева.

— Великая Симфония, Великая Симфония, — повторила едва слышно Андантина и унеслась ввысь вместе с поднявшими ее высокими звуками. В какое-то мгновение ей показалось, что она сама растворилась и превратилась в одно из этих божественных звучаний.

— Как это прекрасно, как это замечательно!— шептало что-то в ней. — Как мне хочется купаться в этих звуках всегда  и  вечно.

Но высокие звуки уступили место низким, и музыка снова вернулась на Высокую Гору в воздушный замок.

— Теперь будьте очень внимательны. Смотрите, наблюдайте, — послышался голос Гармонии.

От ее голоса Андантина и Виваче встрепенулись и принялись смотреть во все глаза. И тут вдруг они увидели нечто совсем странное. Видение было неярким, слегка затуманенным и размытым.

  Андантина даже протёрла глаза. Она увидела тени сидящих полукругом людей, которые держали что-то в руках. Одни люди тщательно прикладывались ртами к своим странным предметам, которые они держали в руках и из которых раздавались, вернее вылетали все эти приятные головокружительные божественные звуки, другие же водили странными палочками по  звучавшим предметам с тонкими талиями.

— Что это? — спросила Андантина.

— Да, действительно, что это или кто это? — спросил Виваче.

— Всё это из предстоящего будущего! Смотрите и запоминайте, это вам пригодится, — ответила Гармония.

И они смотрели и слушали, слушали и смотрели. И никогда еще они за все свое сознательное существование не испытывали такого невыразимого счастья, как теперь, и хотели продлить его до бесконечности.

— А теперь «виваче»!— услышали они голос Гармонии.

От неожиданности Виваче открыл было рот, чтобы спросить, что желает повелительница. Но в это время прекрасные звуки музыки как будто сорвались с места и пустились в пляс.

 Андантина видела, как вместе со звуками пустился в пляс и Виваче. Казалось, что он руководит этими звуками. Он отчаянно махал руками, изгибался всем телом, вместе с ним то же самое проделывали и все звуки. Андантина не верила своим глазам и следила за происходящим, не в силах вымолвить ни единого слова.

Но тут снова громко и отчетливо прозвучал голос Гармонии:

— А теперь «анданте»!

И тогда что-то случилось с самой Андантиной. Она вдруг медленно поплыла над морем прекрасных веселящихся и танцующих звуков. Но стоило ей своей тенью едва коснуться какого-то звука, как он замирал, становился протяжным и окраска его из яркой превращалась в нежную и тонкую, переливаясь целой радугой оттенков.

Музыка постепенно звучала все тише и тише, пока не умолкла совсем.

Немало времени прошло, прежде чем Андантина и Виваче пришли в себя.

— Что это было и что было с нами? — спросили они Гармонию.

— А вам понравилось? — вопросом на вопрос ответила она.

— Еще бы! Конечно! — воскликнули они хором.

— Это был оркестр будущего.

— Как будущего? Его что, нет пока?

— Пока еще нет. Но когда-нибудь будет.

— Еще не скоро?

— К сожалению, еще не скоро, но все же когда-нибудь будет, — твердо ответила Гармония,— но для этого мы должны много, очень много работать.

— Дорогая Гармония, а ты не сказала, что было с нами, со мной и Андантиной, — спросил Виваче, — куда это вдруг меня понесло, вроде я даже плясал и почему-то отчаянно махал руками.

— Ах, это! — воскликнула Гармония весело и заразительно засмеялась. - Да это я пошутила, чтобы вам не было скучно.

— А мне показалось, что без меня самой ничего бы и не получилось, если бы я не вмешалась в этот танец.

— Умница! Значит, ты наблюдательна. Так оно и есть. Ты, Андантина,   и  ты,  Виваче, вы неотъемлемые части этой прекрасной музыки. Но это в будущем. Вы будете руководить темпом звуков. Без вас музыка будет монотонной и однообразной, а вы должны будете вносить в нее разнообразие.

При вступлении Андантины оркестр будет играть медленно, протяжно и чувственно, а когда вступит в силу Виваче, оркестр заиграет живо и весело. Вот как будет, друзья мои. Без вас никуда,  недаром   вы  мои  помощники.   А  теперь за работу!

Глава шестая

Андантина и Виваче разлетелись в разные стороны. Теперь они должны были искать среди людей тех,  кто проявлял бы особую тягу к музыке. Отыскав таких людей, они должны были учить их музыкальным звукам. Долго летали Андантина и Виваче над Землей. И где бы они ни приземлялись, им встречались люди уже умеющие играть и петь.

 — Кто тебя научил играть и петь? — однажды спросила Андантина одного человека.

— Лель, — кратко ответил он.

Тогда Андантина полетела искать Леля. Нашла она его на лесной поляне. Это был белокурый юноша в длинной белой холщовой рубахе, расшитой по вороту рукавам и подолу синими васильками. Лель сидел, задумавшись, среди девичьего хоровода.  Вокруг него одни девушки водили хоровод, другие плели венки, смеялись, рассказывая что-то друг дружке. Потом все девушки принялись уговаривать Леля что-нибудь им сыграть.

— Сыграй такое, — просили одни,— чтоб душа замирала.

— Нет, сыграй такое, чтоб весело всем стало, — просили другие.

— Нет, нет, не то, не то, — просили третьи,— сыграй такое, чтобы привиделись звезды далекие, моря, океаны и миры чужестранные.

— Хорошо, — встрепенулся Лель, — я сыграю вам все, о чем просите.

Стоило Лелю прикоснуться к своей дудочке-свирели, как стал таять последний снег, лежавший ещё кое-где по низинам, как стали быстро расти и распускаться луговые цветы вокруг, как стали слетаться на поляну пчелы и птицы, как звери поворачивали назад и бежали к Лелю. Все слушали музыку Леля и были счастливы. Мир и покой воцарился среди всего живого и неживого. Замерли ветры на лету, остановились на мгновение реки, дикие хищники отпустили пойманных малых зверюшек.

На мгновение воцарилась в Природе Гармония, и Андантина увидела, как её покровительница медленно проплыла над поляной, улыбаясь и махая рукой, как бы приводя в Равновесие всё живое и неживое. От одной только тени Гармонии животные начинали радостно прыгать, играть, птицы запели еще радостнее и прекраснее, а девушки почувствовали все, что желали: у одних замирала душа от песен и музыки Леля, другие испытали вселенскую радость и любовь ко всему сущему, третьи увидели звезды, моря и океаны, и дальние чужеземные страны. Потом пришли пастухи и стали подыгрывать Лелю на своих свирелях.

 Андантина вдруг вспомнила, что должна была учить людей музыке.

— Как же так, — размышляла она,— я должна была учить людей музыке, а они и сами прекрасно играют и поют и знают музыку. Надо срочно сказать об этом Гармонии. Но ведь она об этом и сама знает, она же была здесь.

 С этой мыслью Андантина полетела к воздушному замку своей повелительницы.

Глава  седьмая

Тем временем, долго летая над Землей, Виваче опустился на большой корабль, плывший по морю. На корабле только что пережили страшную бурю, и уставшие люди, сморенные тяжелым сном, спали вповалку. После бури наступил штиль, парус безвольно и безжизненно повис на мачте, и корабль встал неподвижно среди открытого моря. Но вот корабль качнуло, и он медленно поплыл, слегка покачиваясь, несомый течением, в которое он попал. Но никто не проснулся, все были погружены в сон. Как раз в этот момент вдруг откуда-то издалека послышалось едва различимое пение. Чистые женские голоса выводили необыкновенной красоты мелодию, которая не могла не тронуть даже самую жесткую и черствую душу. Невольно заслушалась и Андантина. Песня, доносившаяся издалека, была так прекрасна, что, услышав ее сквозь сон, стали просыпаться и матросы. Проснувшись и услышав мелодию, они застывали, как завороженные, не в силах сдвинуться с места, а корабль несло прямо на эту дивную песню.

Последним проснулся огромный богатырь. Открыв глаза, он прислушался, а, прислушавшись, вскочил и закричал:

— О, боги, помогите! Это же Сцилла и Харибда! Эй, гребцы, на весла! На весла! Приказываю!

Но никто даже и ухом не повел в его сторону, так все были зачарованы необычным пением. А песня уже стала хорошо слышна. Она была так прекрасна, звуки ее были так нежны, так чарующи, что никто не мог внимать ничему другому, кроме нее.

Только один богатырь сопротивлялся этому наваждению. Он боролся с собой изо всех сил. Он бросился к гребцам, стал их тормошить, но гребцы с затуманенными взорами ничего не видели и не слышали, они были полностью во власти песни.

Тогда богатырь изо всех сил крикнул:

— Орфей, дорогой друг Орфей, выручай!

Услышав зов, вышел Орфей со своей кифарой на палубу и прислушался.

— Ударь по струнам, что есть мочи, — попросил богатырь.

— Хорошо, Геракл, сейчас, — и ударил по струнам, да так сильно, что заглушил доносившуюся издалека песню. Люди недовольно оглянулись. Но Орфей снова и снова ударял по струнам.

— Мы не хотим тебя слушать! — стали кричать матросы.— Мы хотим слушать только ту песню. Дай нам ее послушать. Люди вскакивали, кричали, они хотели выхватить у Орфея кифару, но Геракл становился на пути всех, кто пытался подойти к Орфею, и что было силы кричал другу:

— Играй, Орфей, играй, не останавливайся!

И Орфей играл без устали и без остановки и пел, пел обо всем, что только знал. И постепенно люди стали прислушиваться к песне Орфея. Орфей в своей песне рассказывал, что люди  только что слышали колдовскую мелодию, которая зачаровывает людей и приводит их к гибели.

-  Как ни прекрасна песня двух чудовищ, но песня Орфея все же была лучше, — подумал Виваче, и тут же к Виваче пришла  другая мысль:

— Чему же я буду учить людей, когда они сами так прекрасно играют и поют. Ведь Орфей играл так, как оркестр у Гармонии. Значит, я ничему не смогу их научить. С этой мыслью Виваче полетел на Высокую Гору к своей повелительнице.

Глава восьмая

На Высокую Гору Виваче и Андантина прилетели почти одновременно.

— Дорогая покровительница! — прокричали они хором.

— Знаю, знаю. Успокойтесь, отдышитесь, переведите дыхание и говорите по одному,  -  сказала спокойно Гармония

— Покрови…повели…— снова в один голос начали Виваче и Андантина.

— Андантина, начинай  первая, — сказала Гармония.

— Повелительница, я выполняла твое указание, я летала везде и всюду, и везде и всюду я слышала музыку: люди уже умеют петь и играть.

— И я тоже! — выкрикнул Виваче. — Везде люди умеют петь, так чему же нам их учить?!

— Так, так, а ну-ка, расскажите-ка обо всем подробнее. Где ты была, Андантина?

— Я была в прекрасной долине, где росли высокие дубы, вязы и клены. А под ними сидел Лель и играл на свирели, а вокруг было много-много девушек, и они пели. Потом пришли пастухи и тоже заиграли на своих дудочках. Музыка была такая красивая, что даже сбежались дикие свирепые животные и мирно сидели вокруг и слушали их музыку.

— Так, ясно. А теперь ты, Виваче, расскажи, где ты был?

— А я присел отдохнуть на мачту большого корабля. Корабль медленно плыл по морю, и люди после бури спали на нём беспробудным сном. Но вдруг издалека послышалась чарующая музыка и пение. Все матросы тут же проснулись и стали слушать эту музыку. Я тоже заслушался. Но вот проснулся богатырь, по имени Геракл, и приказал человеку, по имени Орфей, играть и петь. Орфей так стал играть и петь, что заглушил музыку, слышавшуюся первоначально. И люди стали слушать Орфея, потому что его музыка была самой прекрасной, какую я только слышал, если не считать твоей Великой Симфонии, Гармония.

— Ну, конечно, музыка Леля и Орфея была прекрасной, потому что это играли не простые смертные, а полубоги.

— Но ты, повелительница, ничего нам о них не говорила.

— Да, совершенно выпустила из виду. Но это совершенно неважно, кто и как играет, скоро многие будут уметь играть. А нам надо научиться записывать эти звуки.

— Записывать звуки? Но как это возможно?

— Все возможно. Этому я вас и научу, только сначала   будет   трудно. Нам придется немного поработать.

— Поработать?

— Именно поработать, потому что нам надо будет водворять звуки на положенное каждому из них место, а они этого пока что не знают, и я, думаю, будут сильно сопротивляться: ведь они привыкли свободно порхать, а не сидеть, прикованными к одному и тому же месту. В общем, начнем работать.

- Работать? – удивилась Андантина.

- Да, да! Работать!

Взмахнув рукой, Гармония провела в пространстве длинную светящуюся сплошную линию. Со следующим взмахом была готова еще одна линия, параллельная предыдущей, потом еще и еще. Всего таких линий оказалось пять.

— Вы, конечно, не знаете, что это за линии?— спросила Гармония.

— Мы не знаем, потому что этому ты нас еще не учила.

— А как вы думаете, что это за линии?

— Не знаем, дорогая Гармония.

— Так вот, эти пять линий называются «нотным станом».

— Нотным станом? От слова стоять? — полюбопытствовал Виваче.

— Именно так, от слова стоять. А стоять здесь будут все наши звуки, которые вы обнаружили в Природе. Но… но сначала надо будет их туда поставить, но это будет трудно сделать: они не любят подчиняться никакому порядку, а порядок нужен во всем.

— Значит, звуки свободолюбивы! А ведь это хорошо,— сказала задумчиво Андантина.

— Они слишком свободолюбивы, но всему свое время. Сейчас настал их час, и они должны подчиниться общему порядку вещей. И в этом мы им поможем.

— Но как?!

Гармония снова взмахнула рукой, описав круг, и сказала:

— Я собрала все звуки вместе в одном круге, а вам придется их ловить по одному и усаживать на места в нотном стане. На какие именно – я укажу. Только будьте внимательны.  Если вы посадите их случайно не на то место, то вам придется с большим трудом перемещать их на другое место из-за  сильного чувства противоречия, сидящего в них. Поняли? Будьте внимательны. Если уж поймали звук, то держите его изо всех сил.

— А как мы будем знать, поймали мы его или нет? Ведь мы их не видим, а только слышим.

— Разве только слышите? А вот взгляните в круг! Ну, что вы видите?

В кругу, очерченном Гармонией, беспорядочно носились цветные всплески и пищали каждый на свой лад.

- Это и есть все наши звуки! Видите их?

- Да, да, да! Видим, видим!

— Ну, вот и прекрасно! А сейчас прозвучит нота «до». Андантина, смотри сюда!

Гармония начертила в левом углу под нотным станом коротенькую черточку и добавила:

— Ты должна ноту «до» усадить на эту черточку, и смотри, чтобы она пришлась на середину ноты и как бы поделила ее пополам — на верхнюю и нижнюю части. Поняла?

— Поняла.

— Тогда начали.

Гармония снова взмахнула рукой, и тут же отчетливо зазвучала нота «до» прямо над Андантиной. Звук голубым всплеском появлялся то слева, то справа, то проплывал над головой, но вот его внимание привлек светящийся нотный стан, и он стал медленно к нему приближаться.

— Давай! — прошептала Гармония.

Андантина привстала и прихлопнула ноту двумя ладошками, отчего нота «до» стала совсем глухой и зажужжала под ладонями как пчела.

   — Теперь не отрывай ладоней и двигай ее на место, которое я указала.

Осторожно перемещая сложенные лодочкой ладони, Андантина стала подходить к предназначенному для ноты  «до» месту на нотном стане.

— Но я не смогу посадить ее на место! — вскрикнула Андантина. — Она подлезает под пальцы, щекочет  меня  и пытается выбраться.

— Сейчас я тебе помогу, - сказала Гармония спокойно.

Она провела рукой под ладонями Андантины, и в тот же миг звук нанизался на ее длинный палец. Покрутив его вокруг пальца,  Гармония медленно сняла его и посадила на нужное место.

Нота «до» напыжилась, стала совершенно неузнаваемой и из прекрасной голубой она превратилась в грязно-синюю, а потом стала вообще красной.

— Успокойся, пожалуйста, успокойся! — увещевала ее Гармония. — Как бы ты ни пыжилась, как бы ни сопротивлялась, но я не смогу тебя отпустить: настало ваше время послужить человеку, настало время каждому из вас получить свое законное  место, полюбить его и помогать друг другу создавать вокруг себя гармонию звучания.

«До» еще некоторое время поскрипывало, покрякивало, но вскоре, при новом касании Гармонии, зазвучало весело и бодро своим единственным первозданным, присущим только ей, звуком: «до, до, до».

— Вот и прекрасно,— сказала Гармония,— а теперь, Виваче, твоя очередь. Ты свою ноту «ре» поместишь под первой нижней чертой нотного стана.

— Вы мне  покажете, где именно  её поместить,  и поможете, повелительница?

— Конечно, а как же иначе?

И Гармонии снова взмахнула рукой. Появившаяся нота «ре» заметалась с беспокойством, почуяв  неладное, и подлетела к «до».

— Ты чего здесь расселась?— спросила она у «до» раздражённо.

— Да ничего, так просто решила посидеть и все,— ответила «до» спокойно  и  равнодушно.— Можешь и ты присесть рядышком и отдохнуть, а то летаешь все, суетишься, и нет тебе покоя.

— А чего это ты вдруг успокоилась? Сидишь и дремлешь?

— Да, вот решила подремать и отдохнуть от суеты,  и тебе советую,— сонно ответила «до».

— Нет уж, извини, я… — но не успела «ре» досказать, как Виваче изловчился и накрыл ее ладонью.

— Что такое? Чтоо за насилие?!— пропищала «ре». — Я свободный звук, никто не может меня поймать, никто не имеет права лишить меня свободно летать!

-- Успокойся!  Пришло и твоё время послужить людям! – сказала Гармония спокойно.

«Ре» сначала вырывалась, пыталась проскользнуть между пальцами  Виваче, но он сжимал ее между ладонями, опасаясь сжать слишком плотно, чтобы не задушить упрямившийся звук.

Гармония ловко вытащила «ре» двумя пальцами из-под его ладоней и усадила под нижней линией нотного стана, слегка пригрозив ей пальцем.

— Ну не надо, не надо этого! — пропищала «ре». — Так бы и сказали сразу: пришло время, дорогая «ре», сидеть тебе вот на этой жёрдочке. И я бы сразу поняла. Вы же знаете, какая я послушная и понятливая, моя королева, а то хватают, сажают, фу, не люблю!

— Извини, дорогая, но я не думала, что ты так легко согласишься водрузиться на постоянное место жительства, — ответила Гармония. — Мне искренне жаль, но я вынуждена была так  поступить: вы стали слишком своевольными,  и  я  боялась,  что вы откажетесь  выполнять  свой  долг. 

— Ну, что ты, королева, как можно?!  Мы просто забыли,  когда  надо  было это  сделать.  Ну, а если  это  надо  сейчас, так  мы  с  большой  охотой. 

 С этими словами «ре» уселась поудобнее, покрепче прицепилась к нижней линейке нотного стана и ярко засверкала своим обычным, только ей одной присущим  зеленым  цветом.

А стоило Гармонии прикоснуться к ней рукой, как она звонко пропела свою веселую песенку « ре, ре, ре»…

 Следом за «ре» Гармония вызвала ноту «ми».  Эта нота выглядела совсем невыразительно и была блекло-желтой.

— Что-то ты сегодня бледненькая, уж не захворала ли? — спросила Гармония.

— Нет, ничего, просто томит меня какое-то неясное неприятное предчувствие, вот и грущу…

Но «ми» не успела договорить, потому что Андантина поймала ее прямо на лету.

— Что такое? Что случилось? Королева, что со мной?— приглушенно восклицала «ми», зажатая в ладони Андантины.

— Ничего особенного, успокойся, сейчас все будет хорошо, — ответила Гармония, осторожно вынула «ми» и усадила ее на первую линию нотного стана.

— Куда это вы меня усадили, королева?— спросила «ми».

— Видишь ли, моя дорогая, мы когда-то договаривались с вами со всеми: я даю вам свободу, вы летаете, набираетесь звучания, а через некоторое время я вас всех снова  соберу. Вот и настало это время. И отныне именно это место будет постоянным местом твоего пребывания.

— Как! — воскликнула «ми».— Теперь я  так и буду привязана к этой линейке?!

—Дорогая, это не линейки, это ваш  нотный дом.  К моему большому сожалению, дорогая, наступило время, когда я обязана каждой из вас определить ее место в этом общем доме, называемом нотным станом. Я же вас всех об этом предупреждала. Вспомни, пожалуйста, и оглянись по сторонам.

Когда «ми» огляделась по сторонам и увидела рядом с собой «до» и «ре», она сразу повеселела – ведь она не будет в одиночестве.

— Ах, привет, привет! И вы тут? - весело воскликнула «ми».

— И мы тут, - дружно ответили  «до» и «ре». - Так повелела королева. Значит,  пришло  наше  время.  Но, знаешь, мы уже стали привыкать. И совсем это неплохо – иметь свой дом.

— Какой еще дом?! Тоже заладили – «дом,  дом»! Какой он  дом!?

— Как какой?! Именно – наш нотный дом, другого не будет!

— Хм, оригинально, — ответила «ми» и стала усаживаться поудобнее на свою первую линию нотного стана, постепенно набирая яркость, пока не стала, как обычно, ярко-желтого цвета.

Оглядев собранные воедино ноты, Гармония провела по ним рукой, а ноты, вспыхивая яркими огоньками — голубым, зеленым и желтым, дружно пропели: до-о-о, ре-е-е, ми-и-и.

--- Вот и прекрасно. А мы, ребята, работаем дальше, - сказала она Андантине и Виваче.

Нота «фа» ворвалась оранжевой искрой и несколько раз облетела вокруг нотного стана.

— Что это вы тут расселись, друзья-подружки!?— протяжно и чуть-чуть вибрируя, пропела она.

— А ты сейчас узнаешь, — ответили   дружно «до», «ре» и «ми» и захихикали.

— А чего вы, собственно, хихикаете? Я ничего не вижу смешного, -  возмутилась «фа».

— Сейчас увидишь, — снова хором ответили ноты и снова захихикали.

— Хватит вам подтрунивать над подругой, — сказала Гармония и обратилась к ноте «фа». — Видишь ли, дорогая «фа», настало время всем нотам занять достойное место в их нотном доме.

— В каком еще доме? Какое еще место!?— воскликнула «фа» возмущенно и попятилась.

— Выслушай меня внимательно и, надеюсь, ты меня правильно поймешь, как поняли все остальные ноты.

—  Ну, хорошо, хорошо,  я слушаю, - нетерпеливо  ответила  «фа».

— Видишь ли, дорогая, мы живем не просто так для своего удовольствия, не только для того, чтобы летать и наслаждаться полетом и собственным  звучанием, но вы должны начать работать, а работать вы будете для людей. А служа людям, вы получите еще большее удовольствие от своей жизни, вот посмотрите, поверьте мне. Но сначала надо потрудиться и научить людей слушать музыку, а потом и сочинять ее. А чтобы они могли ее сочинять, они должны уметь ее и записать, чтобы не забыть сочиненное. И мы им в этом поможем. Таково наше с вами Великое Предназначение.

— Разве? А я думала, что мое предназначение  летать и звучать повсюду!  - отпарировала «фа». - Так ты сама мне объясняла, королева.

— Верно. Но теперь ты должна звучать не только для себя, сама по себе, но и для других. Посмотри, твои подружки поняли это сразу и уже  устроились на своих  местах.

— Это  обязательно? Вы так считаете, королева?

— Да, дорогая, иначе  не  может  и быть:  это  закон  природы.

— Ну, если это закон, королева, то я готова. Где тут мое место?

Гармония указала «фа» ее место в нотном стане. Оно было в промежутке между первой нижней и второй линейками. Немного поскрипев, «фа» устроилась на своем месте и снова вспыхнула яркой оранжевой искрой.

А вот с «соль» пришлось повозиться. Сначала она никак не вызывалась. Королева несколько раз взмахивала руками, но «соль» все никак не появлялась, а когда, наконец, появилась, то была очень возбуждена, она металась из стороны в сторону, носилась по всему замку, ударялась о его стены, окна, двери и все летала и летала, прочерчивая красные, медленно затухавшие полоски.

— Успокойся, успокойся, дорогая!— увещевала ее Гармония. — Что случилось, ты можешь сказать?

-  Ах, королева, я не знаю, я сама не понимаю, я вся какая-то на взлете, я вся как-то странно искрюсь изнутри, я разлетаюсь и собираюсь одновременно и не пойму, что со мной происходит. Какое-то полное раздрызгивание чувсвс… чувствс, ах, как они там называются?!

— Да, что-то ты и вправду какая-то вся размётанная и разлётанная! Но ничего, сейчас все придет в норму.

— Хи-хи-хи,— пропищали «до», «ре» и «ми».

— Ох-хо-хо-ха,— засмеялась приглушенно «фа».

Но «соль» ничего не замечала вокруг себя и продолжала метаться по огромному залу, ударяясь обо все подряд,  и  звуча то громко, то тихо, в зависимости  от силы  удара о предметы.

— Будь очень внимателен, — тихо сказала Гармония   Виваче.— Она что-то не в себе. Ее надо ловить, уговорам она не поддастся. Действуй быстро и решительно. Чуть-чуть подождем. Пусть приостановится, и тогда мы  её...

Метаясь по залу, «соль» случайно запуталась в воздушной занавеске и на секунду приостановилась, борясь с препятствием, помешавшим ее полету. Но Виваче воспользовался случайной заминкой и накрыл ее ладошкой. Мгновение «соль» молчала, не в силах понять произошедшего, но когда поняла, страшно возмутилась:

— Королева, королева, что происходит?! Что это значит?! Где я? Что со мной? Спасите! Помогите!

Быстрым движением руки королева извлекла «соль» из-под ладони Виваче и, посадив ее на вторую снизу линейку нотного стана, сказала:

— Извини, дорогая, что я так грубо поступила с тобой, но иначе было невозможно, ты была так возбуждена, что, пожалуй, не смогла бы понять ничего, что бы я тебе ни говорила.

— Это что: новый способ успокаивать всех возбужденных и применять к ним силу? — не унималась «соль».

— Нет, дорогая. Просто настала пора расселить всех вас в вашем нотном доме. Но, зная хорошо вас и ваше своеволие, я вынуждена поступать сегодня с некоторыми из вас, на первый взгляд, так неблагородно и возможно даже немного грубо. Но это не мое желание, это призыв Природы к всеобщей гармонизации. 

 Сначала «соль» вертелась вокруг своей линейки. Но с каждым словом Гармонии она все больше успокаивалась, пока и вовсе  не перестала вертеться.  «Соль» засияла нежным красным цветом и зазвучала приглушенно и проникновенно: «соль, соль, соль».

«Ля» и «си» были всегда уравновешены и спокойны, поэтому Гармония вызвала их двоих сразу. «Ля» колыхалась высоко под потолком и излучала редкие фиолетовые вспышки. «Си» раскачивалась маятником над самым окном и мерцала синим приглушенным цветом.

— Слушаем тебя, повелительница. Что случилось? — спросила «ля».

— Дорогие мои, как-то я говорила вам, что пора и вам заводить свой собственный дом.

-   Как же, как же, говорила, помним, -  ответила «ля».

-   Да, да, что-то припоминаю, -  подтвердила «си».

- Так вот, этот дом для вас готов. В нём  уже  живут  « до,  ре,  ми,  фа  и  соль».  Дом не очень просторный, но места в нём  хватит  и вам.

«Ля» и «си» облетели вокруг нотного стана, касаясь  каждой живущей в нём ноты.

-   Ой, ребята, -   пискнула «до»,  -  не  надо  щекотаться!

-    Хи-хи-хи!  - пропищала «ре». - Ой, действительно щекотно!  Не надо, не надо, а то я умру со смеху от щекотки!

Смех «ре»  развеселил   летавших  кругами «ля» и «си».  Посоветовавшись между собой, «ля» сказала:

             -  Ладно, королева, мы согласны.  Вместе нам будет весело и интересно.

                   -   Вот  и  прекрасно,  дорогие  мои!  Вместе   мы  сотво-

рим чудеса!  А теперь  так: для «ля» место между второй и  третьей   линейками,   а для «си» -  на третьей линейке,  поняли, друзья мои?

           «Ля»  и  «си»  дружно уселись на  свои  места и  засияли фиолетовыми  и  синими  искрами.

            -    Дорогие мои, вот мы с вами и дома!  Я рада приветствовать   вас   всех   в этой чудесной новой  обители!  Этот дом сплотит  нас и сдружит,  и  поможет  отлично  сработаться  с человеком  для  его  блага. Будем ласкать слух людей и вселять в их сердца и души радость,  счастье  и   устремление  к  прекрасному!

       После  этих  слов  каждая  нота  в  строгом    порядке,  одна  за  другой,  отзвучала  своим  собственным,  только  ей одной  присущим   звуком: ДО,  РЕ,  МИ,  ФА,  СОЛЬ,  ЛЯ,  СИ ... ДО-О-О

       С этих  пор  эта  дружная  семерка,  эта  прекрасная  семья  вместе  со  своей  повелительницей  и  покровительницей  Гармонией неустанно  трудится,  лаская  и  радуя окружающий  мир. Они  очень  радуются  и  сами,  когда  им  удаётся  выстроиться,  сложиться  в  особенно  тонкое и чарующее благозвучие.  В  такие  минуты  на  все  сущее  снисходит  покой  и  счастье,  и  желание  жить  и   творить   для  других.

        А  нотная семья  мечтает,  что  наступят  когда-нибудь  времена,  когда  все  живое  и  неживое  на  Земле, наконец, само зазвучит гармонично  и  слаженно  со  всем  беспредельным  пространством  в единой  Симфонии   Музыки  Сфер!

                                                                                                                                              2001 г.

Иза ЗАСЛОНОВА

«Родилась в г. Рославле Смоленской области. Волею судеб оказалась в Минске, там же окончила школу и медицинский институт. Кандидат биологических наук. Замужем, имею сына и внука. Литературной деятельностью занимаюсь давно. На своём счету имею четыре опубликованных романа:
«Всемирно неизвестный» (посвящённый величайшим забытым деятелям науки и просвещения); «Завтрак с тартинками» (сюжет связан с зарождающейся авиацией начала ХХ столетия); «Привет, предки!» (о стройотрядах 1990-х годов); «Ах, вернисаж, вернисаж, вернисаж! (о художниках нашего времени), а также повести: «Героями рождаются» (о моём отце герое Советского Союза Константине Заслонове); «Эники-бэники ели вареники» (об интересной жизни мальчика Лёни). Автор нескольких детских книг: «Тайна трёх «Т», «Почто рыбка не ловится», «Однажды», «Загадочные друзья странного ребёнка», «Пузыри, Пузырище и Пу Зы Ряда», «Резвушка-хохотушка и её сестра Плакса-вакса», «Ловя-мягкий знак -д, или перевёртки».