Вокруг не пусто, но тоскует сцена

     Памяти ушедших музыкантов

Вокруг не пусто, но тоскует сцена.

На ней играют, всё так неизменно.

Но гул шагов знакомых ей не слышен.

Другие есть, а он куда-то вышел.

Курить, быть может? Спорить? Восхищаться!

Любить талант, высмеивать паяцев,

Быть может, ненадолго, на мгновенье,

Стал звуком, эхом или просто тенью…

И если звуком – то сплошным мажором,

Мелодию сплетающим в узоры,

И если эхом – звонким и веселым,

Как в комнате пустой у новоселов.

А если тенью – доброй и радушной,

Кулису огибающей послушно,

Дарящей шёпот, шутку, озаренье…

Ушедшие, отчасти, откровенье,

Открытие, как мы живем и дышим,

Кого мы видим, как друг друга слышим?

Тоскует сцена – верная подруга,

На ней рождалась музыка из звуков.

Тоскуют люди, продолжая верить,

Что там под небом, там за этой дверью,

Незримо, но порой так ощутимо

Нас слышат все, кто были так любимы.

Вселенская тоска с вселенской силой

Зовёт нас жить пусть трудно, но красиво.

И рук не опускать, творить и помнить…

И музыкой весь мир вокруг наполнить!

Джаз-банд

Спал город, словно малое дитя.
Он так устал от шума городского,
И ночь своей невидимой рукою
Качала колыбель его шутя.

В кафе, уставшем от безумства дня,
Был полумрак, царили полутени.
И музыканты на уютной сцене
Перекликались, струнами звеня.

Джаз-банд, наедине с самим собой,
Без зрителей, без суеты и шума,
Играл то вдохновенно, то угрюмо,
О главном говоря наперебой.

Все – короли! Пусть с нищенской сумой…
Накал игры, как накануне взрыва!
И пятеро рванулись ввысь с обрыва,
И унесли Вселенную с собой!

Они играли с ветром заодно,
По звездным нотам, с блеском перламутра.
И говорили с Кем-то очень мудрым
На языке, известном им давно.

И Тот, кто слушал их, Он понимал
Их рваных душ восторженное скерцо.
Бог Джаза знал: они играют сердцем!
Он не судил, он трепетно внимал…

Здравствуй, мой концертный зал…

Здравствуй, мой концертный зал,

В тишине твоей купаюсь,

То грущу, то улыбаюсь,

Ты легко меня узнал…

Ты подарен мне судьбой,

Я пришёл с душой открытой,

Но в тебе бывает скрыто

Недоверие порой

В то, что можно побеждать,

Покорять сердца и залы,

Проклиная стынь вокзалов,

Петь, доказывать, решать…

Снова: «Быть или не быть?»,

Голосом в пространство рваться,

В омут песенный бросаться

И по нотам плыть и плыть,

Вновь познать и страсть, и грех,

Петь на пике ощущений,

Наслаждаясь вдохновеньем,

Свято веруя в успех,
 
Чтоб однажды воспарить,

Душу растворив в аккордах,

И признать светло и гордо:

Быть! Как заклинанье: быть

Музыке в моей судьбе,

Мне певцом в ее владеньях,

Чтоб на всплеске озаренья

Дух бойца открыть в себе,

И в мелодиях кружить,

Сердцем, чувством, подсознаньем,

Ощутив одно желаньем –

Вечно музыке служить!

Полутьма. Концертный зал.

Отгремевший шквал оваций.

Дай-то Бог собой остаться,

Покоряя пьедестал.

Здравствуй, мой концертный зал…

***

Белая магия клавиш…

Нежная магия рук…

Сердцем сонату читаешь,

Богом становится звук.

В нотах, немых и бесстрастных,

Кроется чья-то судьба:

Поиск, метанья, контрасты,

Мука, любовь и борьба.

Ты, ощутив трепетанье,

Страсти незримую нить

Смутно почувствовав тайну,

Хочешь ее сохранить.

В ярком круженье мелодий

Бьется, как птица, душа.

Миг – и шумит, сумасбродит…

Миг – и дрожит, чуть дыша.

В мир вдохновенно-чудесный

Твой устремляется взгляд.

Звуки огнями созвездий

В Вечность свободно летят.

Белая магия клавиш…

Чувств золотой перехлест…

Может, и мне ты сыграешь

Музыку сердца и звезд?

Импровизируй в джазе

Импровизируй в джазе, говори,
О том, как сердце плачет и смеется.
Твори, как Бог! Почувствовал – твори!
Сложилась песня? Пусть тебе поётся!

Импровизируй, дан единый шанс
Раскрыться, рассказать о самом главном.
Играй, как в первый и последний раз,
Пусть кто-то не поймет и скажет: «Странно…»

А кто-то окунется в благодать
Твоей души то пасмурной, то ясной.
Играя джаз – ты призван удивлять!
Играя джаз – ты обречён быть страстным!

Здесь голос ритма, царствуя, звучит,
Уводит ввысь, забрасывает в космос,
Взрывая пульс, вдруг резко замолчит,
Чтоб неземною грустью плакал голос…

О, джаз – переплетенье странных чувств,
Величие тоски и жажда страсти!
О, джаз, я покоряюсь и лечу
С тобой… туда, где сердце дышит счастьем!

Концерт окончен

Концерт окончен. Миг бесценен.

Бунтуют чувства.

Затихнет зал. Продрогнет сцена.

Погасят люстры.

И вы уйдете в холод ночи,

Туда, где снежно.

Вам будет одиноко очень.

И очень нежно.

Вы в каждом сердце унесете

Восторг тревожный –

Миг восхитительного взлета,

Мрак бездорожий…

А нас кулисы тихо спрячут.

Немые тени.

Мы жизнь смогли переиначить

Сердцесплетеньем.

Мы не следили за часами –

В страстях кружили.

Себя ли, вас опять спасали?

Да просто – жили!

Взлетали в небо, как на крыльях,

И выжгли души,

Чтобы сердца встряхнуть от пыли

И равнодушья,

Чтоб целый мир наполнить светом,

Забыв усталость,

Чтобы шекспировским сонетом

Жизнь возрождалась!

Музыка умеет говорить

Музыка умеет говорить
Звуками, без слов, дыша любовью.
Музыка умеет  окрылить,
И увлечь, и увести с собою.

Музыка умеет вознести
Душу ввысь, до звездного сиянья,
И подскажет, где сказать «прости»,
И грехам отыщет оправданье.

Из глубин загадочных веков
Музыка нисходит, торжествуя.
Сладок плен ее святых оков,
Словно первый трепет поцелуя.

Звуки правят миром сотни лет,
В них огонь эмоций, сила страсти.
Не разгадан,  не раскрыт секрет
Этой мощной и всесильной власти.

Бах и Моцарт, Гайдн и Шопен
Дарят нам свой мир невероятный.
Мы открыты – ни границ, ни стен,
Мы близки друг другу и понятны.

Музыка несёт с собою код
Очищенья, вечности, спасенья.
В точках нот чужая жизнь живет
Ярким и великим откровеньем.

Если мы умеем понимать
Боль и смех Бетховена и Листа,
Если нам дано переживать
Также чутко, глубоко и чисто,

Значит мир распахнут для чудес,
И не так уж зачерствели души.
Музыка – великий дар небес!
Пробудись, и слушай, слушай, слушай…

Памяти Эдварда Грига

Он музыку любил, и музыкой дышал,

В нём скандинавский нрав жил птицей вдохновенной.

Так решено судьбой – средь ледников и скал

Мелодии души рождались откровеньем.

Он Родину любил – край фьордов и снегов,

Где горы высоки и водопады звонки.

Где расцвела душа, не ведая оков.

Под синевой небес, среди березок тонких.

Он женщину любил с безумством храбреца,

С покорностью слуги и стойкостью солдата.

Взаимная любовь, соединив сердца,

Была судьбой дана, но стала виноватой

В том, что пришла беда, и замер сердца стук,

И разломился мир, распался, раздвоился…

Душа болела так, что из-под пальцев рук

Не музыка лилась – кровавый след струился.

«Любимая, вернись, любимая, прости…

Любимая, забудь, о том, что прежде было.

У нас есть целый мир, как солнышко в горсти,

Пой, радуя сердца, о том, как ты любила…»

Да, чувства не унять, как не убить родник,

И музыка звала его в свой мир чудесный!

Так жил, мечтал, творил великий Эдвард Григ,

Чтоб продолжалась жизнь в мелодиях и песнях!

Случайный концерт

Случайный концерт с неслучайным финалом –
Серьезная ставка в судьбе.
Ты вышла вся в белом, за белым роялем
Полмира открылось тебе.

«Фантазия» Шуберта нас захватила,
По звездным лугам повела,
Окутала тайной, потом восхитила,
И крылья для взлета дала.

Два звонких рояля миры возрождали,
Вонзая нам в души клинки.
Казалось, что света и воздуха мало…
Сраженье – в четыре руки.

Пространство и время, Луна и планеты
Шептали нам: «Это – любовь!»
В разлуке друг другом мы были воспеты,
Нечаянно встретились вновь.

Судьба дарит случай: подумать, сыграться,
Понять, что же было не так?
Четыре руки обречённых сражаться…
Два сердца, стучащие в такт…

Был новогодний тихий вечер…

Был новогодний тихий вечер…

Прощались двое навсегда.

Казалось, что расстаться легче,

Быть вместе – стоило труда.

Однажды он ее не понял,

И не услышал стон и боль.

Он понимал: другой заполнил

Ту пустоту, на миг, собой.

Как два жильца иной планеты

Ломали, рушили свой мир

Два человека, два рассвета,

Когда вокруг вершился пир.

Осталось яхтами отчалить,

Чтоб встречи не было в пути,

И оба загнанно молчали,

И оба не могли уйти.

Вдруг, подтверждая мудрость истин,

С эстрады, словно с облаков,

Пролился голос серебристый

И возвестил опять Любовь.

«Не уходи, побудь со мною…»

Что это? – Клятва, зов, мольба?

У нас же нет пути иного,

Прозрей. Не будь же так слепа.

Казалось, что в великом гимне

Былая страсть былых эпох

Взывала о любви взаимной

И знал об этой страсти Бог.

Влюбленные светло и смело

С горячей нежностью в груди

Шептали, убеждали, пели:

«Побудь со мной, не уходи…»

Царил романс, снега сметая,

Мир становился все светлей.

«Люблю» – она вдруг прошептала

«Люблю» – и он ответил ей.

В холодный вечер, под луною,

Любовь опять сердца зажгла.

«Не уходи, побудь со мною…»

Она, поверьте, не ушла.

Мой друг артист

Мой друг артист, он более успешен.
А я – никто. С годами серым стал.
Умом я понимаю – он безгрешен,
И честно вознесен на пьедестал.

Но в сердце у меня скрежещет зависть,
А он с афиши смотрит мне в глаза
И видит все! Во мне слепая ярость
Взрывает мозг, срывает тормоза.

Я в ветер превращусь, сорву афишу,
Я в клочья разорву его успех.
Я – подл, я – незаметен, я – неслышен,
За всех бездарных буду мстить, за всех.

Мой друг успешен, для него аншлаги.
А я? Я сам с собою не в ладу!
Я мщу листку раскрашенной бумаги,
И выхода иного не найду…

Я в творчестве соперничать не в силах,
А признавать фиаско не привык.
Меня судьба когда-то возносила.
Как верил я, что Я – один велик!

А он творил, как он умел – с размахом.
А он творил, неся особый крест,
И кто-то вместе с ним и пел, и плакал,
Лишь  я один творил ему протест.

Я путал планы, я нелепиц горы
Насочинял, и запустил в народ…
Ну а народ не слушал разговоры,
Ну а народ – не плут, и не урод.

Он сердцем чует всё, что мне известно,
Что есть таланты разной высоты,
Я ниже, от того мне вечно тесно,
Я зол, во мне не стало доброты.

Я вряд ли другу навредить сумею,
Ведь не в афишах дело, что скрывать?
И я бреду осеннею аллеей
Вредить и выть, скулить и предавать.

Немало нас, кого сжирает зависть.
Мы – свора псов под бархатным манто.
Я прячу свой оскал и улыбаюсь.
Таким меня не знал почти никто.

Нет, знал мой друг, но он страдает молча,
Его молчанье жестче хлёстких фраз.
Он благороден, от того не ропщет,
Меня прощая гордо в сотый раз…

Мы с другом служили в военном оркестре

Мы с другом служили в военном оркестре.
Я был кларнетистом, а он трубачом.
Любили мы музыку преданно, с детства,
Играли, касаясь друг друга плечом.

Какие роскошные звёздные соло,
Он мог выводить на любимой трубе.
Но часто он слышал слова дирижёра:
«В тебе есть кураж, но души нет в тебе».

Мой друг отвечал: «Я ищу свою Музу,
Я в музыку просто безумно влюблён».
Он часто ночами наигрывал блюзы
У моря, под шепот ласкающих волн.

В воскресные дни, мы – морские курсанты
Давали концерты в саду городском.
Сияли погоны, вились аксельбанты,
И музыка бойко лилась, с огоньком.

А зрители в вальсах кружились умело,
Иные, стояли о чём-то шепча…
Вдруг тонкая девушка в платьице белом
Взглянула пронзительно на трубача.

Мой друг от волненья смутился и замер.
Шепнул: «Видишь Муза! Услышала зов».
И соло трубы зазвучало признаньем!
Вот так, оказалось, приходит Любовь!

Он встал и шагнул из оркестра навстречу
Той девушке, соло играя легко.
И встал перед ней на колено, увенчан
Любовью, впервые звуча высоко.

И замер весь мир на одно лишь мгновенье,
Такое, едва ли, увидишь в кино.
Признал дирижёр: «Вот оно вдохновенье!
Три дня гауптвахты! Курсант! Решено!»

А друг гауптвахту воспринял как счастье.
Под выкрики «Браво!» ответил он «Есть!!!»
- Как звать тебя Муза?- Да что Вы? Я - Настя!
- В четверг! В этом парке! Свидание в шесть!

Старый музыкант, старый саксофон

Старый музыкант, старый саксофон
Вальсы на двоих делят не жалея.
Жалобный мотив, бархатный сезон,
Ранний листопад, мокрая аллея.

Музыка звучит, как тяжелый стон,
Приглушает смех, надрывает души.
Клавишей стальной скрипнул саксофон,
На какой-то миг болью захлебнувшись.

Как ни балагурь, как ни веселись,
А тоска змеей греется у сердца,
И летит душа черной птицей ввысь,
Навсегда забыв ощущенье скерцо.

Там, в мерцаньи звезд, там, за далью лет,
Ищет музыкант взгляд своей любимой.
В дождь ли, в мокрый снег он дает концерт
Для нее одной – призрачно-незримой.

Нет других ролей, не дано судьбой,
Судит целый мир за трагизм и слезы.
Он дороже всех платит за любовь,
На могильный холм опуская розы.

Старый музыкант, старый саксофон
Тихо в ночь идут, горечью объяты.
Над рекой туман плавает, как сон,
И в душе звучит «Лунная соната».

Нас музыка с тобой ведет
Талантливым музыкантам Н.Пасечник и Т.Корытной
Нас музыка с тобой ведет
Дорогой звезд и откровений,
Ты ясно ощущаешь взлет,
Я чутко слышу вдохновенье.

Мы, словно птицы, в небо, ввысь
Взлетаем, радуясь свободе.
Лети за мной, пари, кружись,
Изведай страсть, пойми природу

Эмоций, льющихся рекой,
Сердец, терзающихся чувством…
Как стонет под твоей рукой
Струна, отравленная грустью…

Ты ощущаешь, как волной
Смятенья с клавиш льются звуки,
Где я – с тобой, где ты – со мной –
Все на двоих – и смех, и муки.

Наш мир – мелодий яркий всплеск…
Мы за чертой земных желаний
В мерцаньи звезд, во тьме небес
Себе находим оправданье

За то, что, иногда, без сил,
Со струн и клавиш сбросив руки,
Молчим, друг друга воскресив,
Порывом чувств, броженьем звуков,

За теплый взгляд через плечо,
Когда раскрыты души настежь…
За просьбу Господу: «Еще
Даруй глоток шального счастья…»

Самозабвенно девочка поет

Самозабвенно девочка поет!
Исполнена любви и вдохновенья,
А на дворе весеннее смятенье…
Самозабвенно девочка поет!
И зрители есть – бабушка и кот.
Они щедры на похвалы артистке
Как душу рвет дворовая солистка,
Ведь зрители есть – бабушка и кот.
Но зритель для неё сейчас не власть!
Поет душа, перекликаясь с миром,
И девочка – нежнейшая транжира  –
Весь свой талант раздаривает всласть!
Ни очерков не будет, ни статей
Об этом «неафишном» выступлении.
И льется удивительное пенье,
Хотя не будет фото и статей.
Проём футбольных стареньких ворот
В её мечтах – блистательная сцена.
Ждут футболисты, словно джентльмены,
Когда девчонка песню допоет.
А ей ни занимать страстей  и строк,
Ей не знакомы зависть и коварство.
Она принцесса сцены и полцарства
Весеннего двора лежит у ног!
Один из футболистов ей принес
Подснежников охапку на ладонях.
Он ей вручил их, словно примадонне,
Они в тот миг казались лучше роз!
О, детство! Ты такой великий маг!
Весь мир, все двери в детстве нам открыты!
Пусть девочка не станет знаменитой,
Но здесь! Сегодня! У неё – аншлаг!

В оркестре шум

В оркестре шум, волнение, смятенье:
Назначен будет новый дирижер!
- Ах, как надоедают изменения.
- Надеюсь - это профи, не стажер.
- Неплохо, чтоб спокойным был и мудрым!
- Конечно, чтоб со слухом, с головой.
- Чтоб быстро разбирался в партитурах,
- Был креативный, стройный, молодой!
- Чтоб с нами спеться, а точней – сыграться,
  Характер нужен, сила и талант.
- Мы лишь тому согласны подчиняться,
  Кто сам по жизни яркий музыкант.
  Шумел оркестр, вошел директор важно,
  Сказал: «Знакомьтесь, новый дирижер!»
 «Как… женщина?! Девчонка? Прямо страшно!» -
  Гул голосов смешался в общий хор.
  А дирижёр стояла в центре сцены,
  Казалось мало воздуха в груди,
  И душу жгли вопросы и сомненья
 «Как примут? Как не струсить, не уйти?»
  Ведь это шаг рискованный и новый,
  Но с детства не привыкла отступать.
«Итак, откроем ноты, все готовы?
  Играем по руке, от цифры пять.
  Валторны, не киксуем, флейты – в ритме.
  У трубачей порядок! Так держать!»
  - Простите, мы немного поспешили.
  «Играем по руке, от цифры пять.
   А кто играет на полтона выше?
   Ребята, ну не надо проверять».
  - Мы пошутили, больше не фальшивим!
  «Играем по руке от цифры пять!
   Альты чуть–чуть изящней, штрих точнее,
   Тромбоны, вам бы ярче прозвучать,
   Почище строй, а тубы побыстрее,
   Играем по руке от цифры пять».
   - Ого, работа, видно есть характер,
   Непросто, но ведь в этом интерес!
   - Да мы прекрасно видим ауфтакты,
    Мы современный духовой оркестр!
   «Теперь отлично! Чувствуете праздник?
    Командная игра полна чудес!
    Мы создаем шедевр из нас, из разных!
    Мы самый лучший духовой оркестр!»

Тихий вечер, тихий до отчаянья…
Тихий вечер, тихий до отчаянья…
Что-то в нем пугает и страшит…
Я нарушу тишину нечаянно,
И скажу: «Сыграй мне для души».

И польется музыка знакомая,
И душа с душой заговорит.
Наполняясь сладкою истомою
Сердце, как пушинка, воспарит.

Пальцы будут робко трогать клавиши,
Нежить их, скользить по ним дрожа.
Как ледник, от солнца вдруг растаявший,
Заблестит сиянием душа.

Жизнь подчинена великим истинам.
Чувства нам, порою, не унять.
Растворяясь в звуках этих искренних,
Мы себя пытаемся понять.

С губ слова сорваться не решаются
И куда-то нас опять зовет
Млечный Путь, который отражается
В сердце звездопадом ярких нот.

История хранит немало тайн

История хранит немало тайн.

От черных дыр, порой, бывает страшно…

Оркестр из сорок первого, сыграй,

Напомни о себе забытым маршем…

Их было девяносто человек,

Влюбленных в жизнь обычных музыкантов.

Пришла война, стал горьким хлеб и век,

Ведь войны не нуждаются в талантах…

Как страшен август. Немцы - под Москвой...

И весь оркестр уходит в ополчение.

Оркестр известный звонкий духовой!

Оркестр, который скоро станет тенью…

Зачехлены саксгорны и кларнет,

Фагот и флейты, трубы и валторны.

И музыканты главный свой концерт

Идут играть в составе батальонов.

Ну, кажется, ну что они могли?

Их руки знали трепет струн и клавиш…

А здесь окопы, горький дух земли…

Огонь и смерть… и это не исправишь.

«Сдержать врага, назад не отступать!

Вперед! В атаку! Ну же, музыканты!»

И шли на смерть, как будто шли играть

Плечом к плечу ребята-оркестранты!

Убиты флейты, взрыв накрыл гобой,

Сражен фагот, погибли саксофоны…

И вновь атака, вновь кромешный бой…

Над полем пламя взрывов, горечь стонов.

Сразил валторны пулеметы рой,

Кларнеты пули приняли на вздохе…

Трубач кричал: «Вперёд, братва, за мной!»

Ответа нет! Тромбон упал, заохав.

Лишь барабанщик, из последних сил,

Пытался прокричать: «Мы будем живы!»

Над Вязьмой ветер смерти закружил,

Унес, разворошил и сжег архивы…

Сгорели парни в «вяземском котле»…

Ни ноты не оставили, ни строчки…

Лишь память тихо бродит по земле…

Здесь пал оркестр, весь, не поодиночке.

Над этим полем музыка звучит,

Здесь все поет – цветы, река и ветер…

А Родина забыла и молчит…

А может быть ей нечего ответить?

Лишь травы что-то тихо говорят…

Их шепот так похож на человечий…

Играй оркестр, пусть марши прозвучат!

Они соединят былое с вечным!

Как ярко играет народный оркестр!

Как ярко играет народный оркестр!

То звонко, то тихо, чуть слышно дыханье.

И вдруг тишина наступает окрест,

Всё – в звуке, в восторженно робком вниманье!

Играет оркестр? Не играет – живет!

Березы шумят и хлеба колосятся,

Тропинка по русскому полю ведет,

И сердце на миг замирает от счастья!

Эпоха имеет иное лицо,

Иные стандарты, напевы иные,

Но манит людей Золотое кольцо

Духовным богатством, утерянным ныне.

Спрессовано время, расчетлив прогресс,

Богат шоу-бизнес, но как бездуховен.

А лишь заиграет народный оркестр

И мир воскресает, вновь чудный и новый.

Под звон балалайки запляшет душа,

Баян растревожит забытые чувства,

И мир то ликуя, а то – чуть дыша,

Вбирает искусство, внимает искусству.

И звон колокольчика, словно бы встарь,

Зовет прогуляться по рощам и чащам,

О чем-то заветном напомнит гусляр,

И домра откликнется эхом щемящим.

Наверное, генно, природно, как след

Народов, эпох, перемешанных тесно,

Живут в нас былинная сила и свет,

Зажжённые прямо от звезд и от песен.

Блестяще играет народный оркестр!

И каждый себя ощущает причастным

К культуре народа, она, к счастью, есть!

И в этом спасенье! И это прекрасно!

Ты думал: ты – один в концертном зале

Ты думал: ты – один в концертном зале,

Лежит густым туманом тишина,

Как будто в час разлуки, на вокзале,

Внезапно рвется чувство, как струна.

Молчит рояль. Так много в жизни пауз,

Когда владеет миром пустота.

Ты, в чем-то Демон, в чем-то - мрачный Фауст,

И - мученик, в обличии Христа.

В тебе дороги, маяки, пространства

В один клубок сплелись из миражей.

Покоя нет, как нет и постоянства.

Твоя душа в порезах от ножей…

Так ноют раны всех былых страданий,

В них ливни слез, блестящих бирюзой.

Они – сюжеты будущих преданий,

Отмеченные болью, как грозой.

По зову сердца, в яркой жажде звуков,

В магическом пристрастии: творить! –

На клавиши ложатся тихо руки

И сердце начинает говорить…

Взлетают фразы стайками тревоги,

Признаньями, укорами, мольбой,

То ластятся, то судят очень строго.

Ты, этот фарс, легко назвал судьбой.

Ты думал: ты – один в пустынном зале…

Я край кулисы ветром шевелю.

Мне обо всем глаза твои сказали…

Я знаю тайну… Я тебя люблю.

Ты музыкой пронизана

Н.П.

Ты музыкой пронизана,

Как солнцем в осень улица,

Любовь великим вызовом

В тебе рекой волнуется.

То лащится, то плещется -

Игра рождает ропоты…

То девочка, то женщина…

То слезы, а то шепоты…

О, музыка, быть пленницей

Твоих оков – величие!

Мир сотни раз изменится

Дойдя до неприличия.

А музыка, как истина

Очистит души заново,

Безвольна ли, воинственна –

Честнейший вид экзамена!

Ты соткана из музыки,

Твой каждый нерв – трезвучие!

Ты улицами узкими

Спешить за этой участью –

Играть как будто нежиться,

Свечой сгорая в пламени.

Ты в музыке – божественна!

Открыта миром заново!

Ты соткана из музыки

Творцом с душою чистою,

Обласканная Музами,

Творящая неистово!!!

О, Музыка!

О, Музыка, тебе слагали гимны

И сто веков, и десять лет назад.

В тебя безумцы верили наивно,

Жизнь отдавали Господу в заклад

Взамен за светлый ветер вдохновенья,

За то, что сердце нотами поёт,

Что можно говорить о сокровенном,

И мир через века тебя поймёт!

Отыщут пальцы  яркие аккорды,

Чтоб передать смятение души…

Так мыслит гений – яростно и гордо,

Творит и плачет, в святости грешит

Любовью к этой Музе, к этой муке,

Где звуки – это мир высоких звёзд,

И переливы рек, и дым разлуки,

И ветра шум, и винограда гроздь,

И первое «люблю», и «Славься, Отче…»

О, Музыка – святой великий крест!

Ты вдохновляешь, удивляешь, ропщешь,

Ты, словно солнце, в этом мире есть!

И будешь также радовать и мучить!

Тебя нельзя продать или предать.

О, Музыка – великий дар и случай!

И божий гнев, и божья благодать…

Музыка души

«В молчанье пауз – музыка души…»

Она – предвосхищенье вдохновенья!

Почувствуй тишину и не дыши,

Чтобы века соединить в мгновенье…

Мир изменил и краски и тона,

Иным стал ритм и ощущенье жизни…

И новых чувств и веяний волна

Нахлынула эпохой романтизма.

Уже не в услужение двору,

Не для церквей коленопреклоненно,

А для души затеял мир игру

Творить свободно, пылко, вдохновенно!

Не просто «внемли» и «боготвори»,

А чувствуй космос, внеземные страсти.

Та музыка, что родилась внутри

Твоей души, уже открыта настежь

Для волшебства – для радостей и слёз,

Для горечи, восторга, тихой грусти…

Романтики из камерности грёз

Мир увели в мятеж и кротость чувства!

«В молчанье пауз – музыка души…»

Она – предвосхищенье вдохновенья!

Почувствуй тишину и не дыши,

Чтобы века соединить в мгновенье…

Звучала музыка, звучала
Звучала музыка, звучала,
Она, как будто излучала
Таинственные струи света.
Кружилась веселей планета…

Так человек с душой открытой
Творил, и инструмент разбитый
Был, словно друг, предельно нежен,
Звучал и знал: не безнадежен

Риск человеческих терзаний,
И робость нот, и блеск признаний.
И человек, вторгаясь в осень,
Легко парил над стайкой сосен,

Порхал над золотом березок
Аккордами стихов и прозы.
Он ликовал! А где-то рядом,
В соседнем зале, с мрачным взглядом

Сидел иной, творить умевший,
И человек, да не созревший
До чувства счастья и полета.
Он грамотно играл по нотам,

Но из-под пальцев только звуки
Ползли по правилам науки
Дремотно, тягостно, уныло.
Душа не пела, а скулила

Щенком, в дожди и листопады…
И нотной не раскрыв тетради,
Смотрел он в осень, желчь смакуя,
Пока другой творил, ликуя!

На клавишах листьев

На клавишах листьев прозрачные струи дождя
Мелодию вальса играют слепым виртуозом…
Не ведает Моцарт, в холодную ночь уходя,
Что яд и вино для Сальери – обычная проза.

Мелодия жизни играется в том же ключе,
И падают ноты витыми штрихами  на строки,
И кажется лишним потрёпанный плащ на плече,
И с каждым мгновеньем все больше ты веришь пророкам.

Все люди равны перед совестью, Богом, судьбой,
И каждая скрипка имеет свой голос в оркестре.
Твори вдохновенно, народ не считая толпой,
Всё видит и слышит великий и мудрый Маэстро,

Который зачтёт каждый светлый и нежный аккорд,
И грубую фальшь, занесенную грязью на ноты,
А порванный плащ и потертая кожа ботфорт
Не лягут в октаву, залитые кровью и потом.

Я знаю: в грядущем, в симфонии ливня и гроз,
Какой-то мальчишка, прильнувший к стеклу в полумраке,
Услышит душой, как играет слепой виртуоз
На струнах дождя, не стесняясь потертого фрака.

Мелодия жизни – трагической тайны полет,
Она воплощенье еще неразгаданных истин.
Всю боль свою ливень на лист партитуры прольет,
На клавишах клена, рождаясь мелодией чистой.

Ты научила музыке внимать

Ты научила музыке внимать:

Не просто слушать – уходить в пучину

Глухой тоски и медленно всплывать,

Потом взлетать к неведомым вершинам,

Парить среди восторгов и сует,

И слов не находя, от счастья плакать,

И вдруг, опять за музыкою вслед,

Из мая попадать в туман и слякоть.

Необъяснимы магия и власть

Одной струны и целого оркестра…

От сердца к сердцу переходит страсть,

И этой страсти и в грядущем тесно.

Ты научила музыке внимать –

На паутинке времени качаться,

То сострадать, то шумно ликовать,

И с Вечностью легко перекликаться,

И говорить, как с другом, по душам

На языке таинственных аккордов,

И окунаясь в торжество и шарм

Почувствовать величье, славу, гордость!

Я начинаю тихо понимать:

Мы очищенье музыкой проходим!

Ты научила музыке внимать –

Быть ярче, и светлей, и благородней.

Закулисной жизни суета

Закулисной жизни суета –

Крики и шипенье, смех и шепот,

Бледность лиц, смирение Христа,

Валидол, сквозняк и вечный ропот.

Яркий выход, царственность и блеск,

Страх в глазах и неприступность зала,

Ожиданье сказочных чудес,

Балаган шумящего вокзала.

Всплеск эмоций, трепет тонких струн,

Рампы свет – слепящий и колючий,

И азарт – почувствовать тайфун,

И рискнуть, и растревожить тучи,

Чтобы души радостью зажглись,

Ввысь взлетели и упали в бездну.

Сцена – это праздничная жизнь

И скала, стоящая отвесно.

Сцена – это в звездах небосвод,

Зарево страстей, круженье вьюги,

Яростный шальной водоворот

Вдохновенья, пластики и звуков.

Закулисье – тайна, как вулкан,

Лава с нетерпеньем рвется к свету.

Забываем боль душевных ран

В проливном дожде аплодисментов.

Наталья Викторовна КУЛАКОВА

Родилась, живёт и работает в г. Северодонецке. Автор четырех поэтических сборников, вышедших в Луганском издательстве «Світлиця». Член Межрегионального Союза писателей Украины Международного сообщества писательских союзов. Публикуется в периодической печати и различных литературно-художественных альманахах Северодонецка и Луганска, в журнале «Слово» (Москва), в интернет-изданиях. На стихи Н.Кулаковой профессиональными и самодеятельными музыкантами написано более 60 песен. В 2007 году Н. Кулакова, совместно с автором музыки Н.Пасечник, выпустила музыкальный альбом «Музыка ливня». Обладатель почетной грамоты Межрегионального союза писателей Украины «За вклад в развитие литературного процесса в Украине».