Магдалина ГРОСС. Изгиб гитары жёлтой

Когда Юрик первый раз появился на школьном концерте, сидящие в зале одноклассники зашушукались: «Поглядите, наш очкарик и тут хочет быть первым!»

- Ну, ботаник… Везде ему выскочить надо!

- А сел-то… Сел, словно настоящий музыкант!

- А бабочку-то нацепил, вот умора!

- А важничает-то как…

И неизвестно, как долго шепоток продолжался бы в том же духе, если бы классная руководительница Марина Сергеевна строго, почти грозно не посмотрела на самых болтливых. После этого разговаривать им уже не хотелось, и насмешки стихли.

А Юрику, который волновался, потому что первый раз играл на рояле со школьной сцены, со страху казалось, что он проваливается в какую-то тёмную яму. Сел «настоящий музыкант» за инструмент с большой робостью, хотя со стороны это было совершенно незаметно. Бабочка, которая неизменно украшает грудь музыканта, немного сместилась, но мальчик от волнения  не замечал этого. А что до слов, что Юрик «важничал» - это уж и подавно не подходило к его состоянию. В музыкальной школе он выступал на концертах часто, но там в зале сидели «свои», которые точно так же, как и он, умели играть: кто на фортепиано, как Юрик, кто на скрипке, кто на баяне или аккордеоне. А вот перед «чужой» (хотя какая она была «чужая» - в зале сидели его однокашники!) публикой он играл впервые. Руки у него дрожали, хотя из зала этого видно не было. Небольшая дрожь ощущалась и в коленках, когда он правой ногой нажимал на педаль, чтобы придать звуку более долгое и глубокое  звучание. Впрочем, «Турецкое рондо» Моцарта, да ещё и в облегчённом варианте, по счастью, не требовало частого нажатия педали.

Закончив игру, Юрик встал, вышел из-за рояля, быстро нагнул голову, что больше было похоже на кивок, чем на поклон, и чуть ли не бегом удалился со сцены, уверенный, что над ним сейчас многие смеются. Когда же из-за занавески, которая служила своеобразной лёгкой кулисой, он услышал, что ему захлопали, его лицо выразило не столько радость, сколько удивление. Маленький артист в белоснежной рубашке даже брови приподнял, потому что ожидал совершенно другой реакции и окончательно растерялся. И пусть реакция на выступление была положительной, второй раз на поклон  Юрик не вышел, хотя учительница, которая занималась с младшими школьниками  пением,  настаивала на этом, а в зале даже кто-то засвистел в знак того, что прозвучавшее произведение пришлось по душе.

Вообще же, над теми, кто учился музыке, ходил в танцевальную студию или художественную школу, в их классе откровенно посмеивались, называя таких учеников «маменькиными сынками» или «маменькиными дочками». Насмешек избегали только те, кто занимался спортом и целыми вечерами пропадал в секциях. «Музыканты» же, «художники» и «танцоры» уважением среди одноклассников не пользовались. Отчасти, может быть, потому, что незримая черта между теми, кто посещал школу искусств, и насмешниками всё-таки присутствовала. Последние не могли похвастаться ни умением вести себя, ни наличием мало-мальски культурных манер, ни отсутствием грубоватых слов в речи. Была и другая причина, почему «спортсменов» предпочитали не трогать и лишний раз обходить стороной. Дело было в том, что баскетболисты, пловцы или конькобежцы были далеко не робкого десятка, и в случае насмешек легко вступали драку, защищая собственное достоинство. И тогда уж беспардонным одноклассникам доставалось по первое число.

Юрик же в драки никогда не лез, пропуская мимо ушей и «очкарика», и «бренчалку», и то и дело доносящегося до его ушей  «маменькиного сынка». Он вообще был мальчиком скромным, даже скорее тихим. Все эти выяснения отношений при помощи кулаков было совсем не его стилем поведения, поэтому он предпочитал молча сносить обиды и никогда на них не отвечать.

 

… Они  сидели у костра и молчали. Школа закончена, впереди были выпускные экзамены.

Сегодня днём прозвенел последний звонок, после которого некоторые выпускники из одиннадцатого «А» запланировали необычное мероприятие –  пойти вечером в поход. В самый настоящий, с надувными резиновыми лодками и палатками. Ребята и девчонки из параллельных классов поехали кататься на теплоходе, к ним присоединились и те, кто посчитал идею похода неудачной. Но те, кто сидел теперь у костра, считали иначе и ничуть не завидовали  тем, кто предпочёл  культурный отдых туристической вылазке на природу.

Без приключений, понятное дело, не обошлось.

Мальчишки, захватившие с собой удочки и решившие заодно порыбачить, потерпели со своей затеей полное фиаско. Шум и смех на берегу стояли такие, что, очевидно, рыба с испугу улепетнула подальше от этого дикого, с её точки зрения, места, вообразив, что берег оккупировало что-то наподобие разноголосого крикливого цыганского табора. Часа через полтора рыбаки, сообразившие, что планам их – поймать хоть какую-то мелкую рыбёшку – сбыться не суждено, сняли крючки и смотали леску.

Впрочем, отсутствие рыбы особенно никого и не расстроило. Потому что все прекрасно знали, что у каждого в рюкзаке или спортивной сумке были припасены консервы. Тут кому-то в голову пришла идея устроить дискотеку, и, побросав удочки, незадачливые рыбаки через пять минут присоединились к лихо отплясывающим и выделывающим невообразимые фигуры одноклассникам.

Потом танцы надоели. Мальчишки стали гонять по близлежащей поляне мяч, а девочки примостились около кустов и стали чистить картошку. Пока пацаны беспечно играли в футбол, девчонки успели сварить суп из консервов и даже приготовить немудреный салат.

И вот теперь, когда ужин был позади, все сидели у костра, смотрели на то и дело появляющиеся всполохи искр, и каждый, наверное, мечтал о чём-то своём. Они ещё были все вместе, все до единого лица были знакомы. Но в глазах внезапно погрустневших барышень уже проявилась печаль, а переставшие хохотать парни посерьёзнели. Видимо и тем, и другим пришла в голову одна и та же мысль. Что пройдёт совсем немного времени – и жизнь разведёт всех в разные стороны. Что через год они вот так не соберутся у огонька уходящего детства. А если и соберутся, то уже не будут друг для друга такими родными.

- Чего притихли? – вдруг спросил кто-то из парней, - Юрка, где твоя гитара?

- Да вот она, - и Юрик, повернувшись назад, через секунду уже сидел с гитарой в руке.

- Ну, так давайте споём, что ли! – воодушевились девчонки, утренние форменные платьица и пышные белые банты которых остались дома. – Давай нашу любимую!

И Юрик, легко перебрав струны, взял первые аккорды, и вот уже над речной гладью, над которой словно дым, стал подниматься белый туман, тихо поплыл «Изгиб гитары жёлтой».

Дальше в округе раздались и другие песни, бардовские и просто популярные, которые звучали по радио. Девчонки спели даже песню про их любимого манного медвежонка, чем в очередной раз вызвали улыбки у парней.

А потом вернулись к песням, которые учили ещё в школе, вспомнили то, что пели в лагерях отдыха и с родителями на пикниках. Начинали в основном, конечно, девочки, а мальчишки подхватывали. Но, несмотря на то, что кто-то порой выбивался из ритма или тональности, пели все довольно слаженно.

Играл Юрик хорошо, даже можно было сказать, что очень хорошо. Никто уже не помнил, когда насмешливые «очкарик» и «бренчалка» отпали от него ненужными и не соответствующими действительности дразнилками. В очках он, правда, так и продолжал ходить, но теперь они придавали его лицу не вид заумного мальчика, которого по старой памяти иногда в шутку называли «профессором»,  а – что бывает редко – служили эстетичным украшением и своеобразным дополнением к правильным чертам. Золотистая же оправа невероятно подходила к его соломенно-светлым волосам.

Когда Юрику исполнилось двенадцать лет, он стал настойчиво уговаривать маму, чтобы она записала его учиться в класс гитары. Правда, когда худенький и невысокий Юрик впервые пришёл на знакомство с новым инструментом, Андрей Павлович, учитель отделения народных инструментов, с сомнением поглядев на руки новичка, покачал головой. В его глазах сам собой нарисовался большой вопросительный знак: сможет ли Юрик обхватить своей маленькой ладошкой гриф? Несмотря на то, что парнишке уже было двенадцать – а именно с этого возраста и можно было начинать учиться играть на гитаре – рука у Юрика оставалась еще детской, и, по мнению преподавателя, к игре на таком серьёзном инструменте, как шестиструнная гитара, совершенно не подходящей.

Но Юрик на удивление оказался очень настойчивым и трудолюбивым. Левая рука его с упорством снова и снова обхватывала гриф, и маленькие пальцы вновь и вновь зажимали лады в тех местах, которые показывал Андрей Павлович. Наставник Юрика не мог не обратить внимания на упорство своего нового подопечного, потому что кроме уважения это упорство ничего в душе учителя не вызывало. Поэтому, иногда даже в выходные дни, он совершенно бесплатно дополнительно занимался с горящим желанием поскорее освоить вводный курс гитары  Юриком.

И трудолюбие было вознаграждено! Подушечки пальцев, которые поначалу с трудом зажимали струны, потихонечку привыкли к неприятным и порой немного болезненным ощущениям. Кожа на кончиках пальцев сначала стала грубой и мозолистой, но потом обновилась и сделалась такой, что теперь мальчик уже и не вспоминал, что игра на гитаре когда-то сопровождалась дискомфортом. С гитарой же Юрик выходил на школьную сцену более уверенным шагом, да и постепенно взрослеющие одноклассники, уже не насмешливо, а очень даже уважительно смотрели на ловко перемещающиеся по струнам пальцы.

Теперь же, спев все песни, ребята молча сидели вокруг костра, а Юрик перебирал струны инструмента, тихонечко наигрывая одну мелодию за другой, отчего обстановка сделалась романтичной. Время давно уже перевалило за полночь, но уходить от костра и ложиться спать никто и не думал. Всем хотелось продолжать вот так же тихо сидеть, смотреть на пламя и угольки, которые периодически отбрасывали золотисто-красный свет и молча слушать тихие мелодии, которые выходили из-под пальцев Юрика. И сам Юрик в его светлой футболке с трикотажным воротничком и джинсах казался слушающим его ребятам кем-то совершенно необыкновенным. А когда на его лицо изредка падали тени, он напоминал ребятам волшебника, который сначала смог подарить им мелодии, под которые так хорошо пелось, а вот теперь его музыка несла всем чарующе-расслабленное состояние, в котором все виделось в ином свете.

И всей компании было так хорошо…

И такими ласкающими душу звуками отзывались в душе гитарные переборы, что даже время, казалось, решило смилостивиться над тихонько сидевшими у костра девчонками и парнями и продлить им это неизвестное доселе удовольствие на неопределенный срок…

 

 

Магдалина Вячеславовна ГРОСС

Родилась, выросла и большую часть жизни прожила  в Нижнем Новгороде. «Сейчас живу в Нижегородской области, в Балахнинском районе, фактически на родине Козьмы Минина. Пишу с 2006 года. Первые работы были опубликованы в Нижегородской газете «Биржа+Карьера». Победитель конкурса «Мой Нижний Новгород: родина ремесла и искусства» - II место. Дипломант конкурса «Студенческий стройотряд» (Нижний Новгород). Победитель конкурса «История моей семьи – история моей страны» в номинации «Они ковали Победу» (Москва) – I  место. Шорт-лист Фестиваля «Славянские традиции». Благодарность государственного музея-заповедника А.С. Пушкина «Михайловское» за участие во Всероссийском конкурсе «Наперсница волшебной старины», посвященного 200-летию со дня памяти Марии Алексеевны Ганнибал. Финалист премии за доброту в искусстве «На Благо Мира» в номинации «Художественная литература». Дипломант литературного сайта «Фабула». Конкурс «Оптимизм» - I место. Финалист конкурса «Мгинские мосты», номинация «Малая художественная проза». Победитель Международного мега-блиц конкурса «Итак, она звалась Весною…», организатор Международный Союз Русскоязычных Писателей – II место. Лонг-лист конкурса «Русский Гофман». В данное время являюсь рецензентом литературного клуба «Фабула», а также пишу статьи и рассказы в электронный журнал «Школа жизни».

Tags: 

Project: 

Author: 

Год выпуска: 

2021

Выпуск: 

9