Глава 1. Знакомство

Я живу в красивом городе под чудны́м названием Марш. Будто жители нашего города постоянно куда-то спешат, торопятся, как-то сухо переговариваются и деловито общаются между собой: «Марш! Марш? Марш…» Все мои соседи и знакомые, и правда, очень активные и спортивные. Они всегда выглядят так, словно собираются на весёлый праздник. Подтянутый долговязый школьный директор Четвертной раньше работал профессиональным тренером, поэтому он умеет здорово подзадоривать окружающих: «в темпе», «не отстаём», «чётче шаг»… Никогда не болеет, не любит автомобили и много ходит пешком.

В нашем городе вообще редко ездят на машинах, только респектабельный и высокомерный банкир, который живёт в конце улицы, приезжает домой на белом лимузине марки Pedal. Он всегда чрезвычайно следит за чистотой своего автомобиля и брезгливо морщится, если он загрязняется, например, весной. Наверное, это очень дорогая вещь. У неё бархатистый уютный салон и мягкий ход, она совсем не тарахтит, а неслышно катится и оставляет после себя приятное облачко.

Но все остальные ходят только пешком. «Это очень полезно», – считают мои родители и учительница в школе. Поэтому, когда учебный год подошёл к концу, учительница предложила поход. Это такая прогулка с рюкзаком на природу.

День для похода выдался довольно хорошим. Дождя не обещали, но и солнце пекло не сильно, поскольку дул ветер. Из-за этих-то ветреных обстоятельств и произошла вся моя история.

Сначала родители долго думали, чем лучше наполнить наши рюкзаки. Дело в том, что в поход я шёл не один, а с братом. У меня есть брат. И он старший. Его зовут Фадиез. Он старше всего на год, но он всегда первый. А я Додиез, и я второй.

У него красивый оранжевый рюкзак, все самые стильные и крутые вещи он убрал к себе. Так в рюкзаке оказался мощный бинокль Fermata, фирменный перочинный ножик Staccato, который папе подарили на работе, дедушкин семейный компас, замечательный мяч, вкусные энергетические батончики, печенья, бутерброды и термос.

В мой рюкзак попали остальные полезные и совсем неинтересные вещи: свитера, дождевики, шапки, перчатки, сидушки, салфетки, сменные носки и спрей от клещей, который мама купила специально.

В поход шли все средние классы. Четвертной весело покрикивал: «В темпе! Чётче шаг!» Учительница предложила петь песни. Она любит всех объединять. Но пели одни девчонки, остальные разговаривали или не знали слов. Слов песен.

Вскоре мощёные улицы кончились, мы оказались за городом. Я тащил свой рюкзак и не особо смотрел по сторонам, но я знал, что Она идёт где-то рядом. Она тоже несла свой рюкзак, но как-то по-другому, не так, как остальные девчонки. Вообще она была другой. Как будто не из нашего города. Ходила не спортивно, а плавно, и не была общительной. Но когда она говорила, я почему-то представлял себе, как её слова серебрит лунный луч.

– Эй! Ты что, оглох? У нас привал! – гаркнул на меня старший брат.

Мы разбили лагерь в овраге маленькой рощицы. Оказалось, Четвертной и учительница уже побывали здесь накануне и везде развесили разные канаты, верёвочные лестницы и сетки, как в «Панда-парке», отчего я почувствовал себя обманутым. Ведь в дикой природе должны быть дикие лианы, а не спортплощадка.

Но привал вышел решительно неплохим. Когда закончились эстафеты, учительница организовала общий стол, и все принялись за еду. В походах, наверное, всегда все любят есть. Даже те дети, которые не любят есть. Может быть, важен сам процесс: выбираешь, раскрываешь, поедаешь, обмениваешься, угощаешь…

Я уже доедал второй бутерброд, когда зазвучала поблизости ниточка лунного голоса…

– А я видела следы полосатой лисицы, – сказала она. Она не смотрела на меня, но я всё-таки ответил:

– А…

Хотя не думал, что какие бы то ни было лисицы могли находиться в роще во время и после наших эстафет. Надо было сказать что-нибудь ещё… Что-то про лисиц… Или про полоски… Пока я придумывал, она спросила:

– Хочешь посмотреть?

Конечно, я хотел!

И тогда мы пошли. Вместе. Странно, что она сказала про эту лисицу мне, а не Фадиезу, например. И это я сейчас иду смотреть след полосатой лисицы. Наверное, нельзя спрашивать, с чего она взяла, что лисица непременно полосатая… Может быть, полосатые лисицы как-то по-особому ходят? Но я, наконец, нашёл нужный вопрос:

– А ты видела полосатых лисиц?

– Да, – сказала она.

Оказалось, что в мире насчитывается более сорока различных окрасов лис. А вот в дикой природе встречаются лишь рыжие и чернобурки. Остальные специально выводятся для расширения палитры шуб. Пушистые разноцветные зверьки рождаются на звероферме, живут всего один год в маленькой грязной клетке, а потом становятся шубой…

Дальше я уже не придумывал свои вопросы. Они вылетали у меня один за другим. Вообще я рассердился и решил во что бы то ни стало найти эту звероферму и освободить всех лисиц: и разноцветных, и полосатых! Наверное, я даже закричал, потому что она посмотрела на меня лучистыми глазами и улыбнулась.

– А как тебя зовут? – спросил я.

– Трель, – ответила серебряная девочка. Вот так мы и познакомились.

Ну а потом мы вернулись на поляну. На ней никого не было. Только верёвочные лестницы раскачивались немного от ветра. В глазах Трели мелькнула тревожная лисица. И я тоже бы перепугался, но так уж вышло, что я второй брат. И меня часто где-то забывают. Про первого помнят, а про второго нет. Где я только не оставался: и в детском саду, и в больнице, и в школе. Оттого песни жителей города звучат не очень красиво, как-то пустовато, по-другому звучат, пока они не вспоминают и не возвращаются за мной. За Додиезом.

Мама говорит, это происходит оттого, что у всех часто ветер в голове. Вероятно, это так. Ведь и сегодня день выдался ветреным.

Но в этот раз я даже не расстроился. Со мной была Трель.

– Вместе менять мир немного легче, – сказала она.

Мы сняли веревки с деревьев и пошли домой.

Глава 2. Вафля

На следующий день начались каникулы. Родители разрешили гулять до семи. Мы выждали какое-то время и снова отправились в тот походный овраг за городом. След лисицы, оставленный на глинистой почве склона, уже стёрся, а новых мы никак не могли найти. Я прихватил из дома дедушкину лупу, но она совсем не помогала. Трель предложила оставить еду на месте школьного привала и спрятаться на самом верху пригорка.

– Лисица придёт на запах, – сказала она. – Только надо сидеть тихо, чтобы не спугнуть.

Мы долго молчали и ждали.

– Наверное, она нас чует, – предположил я.

– Либо придёт ночью, – ответила Трель шёпотом.

До ночи сидеть было никак нельзя. Даже до вечера. Во-первых, холодало, а во-вторых, нас могли хватиться родители.

– Придём завтра, – решила Трель. – И ещё принесём ей поесть.

Я еле дождался окончания семейного завтрака – так интересно было, пропала ли еда в овраге за ночь. В лесу за ночь. Ещё бы она не пропала… И хорошо бы мама не заметила, что продукты пропадают из дома. Наконец-то я нашёл плюсы в том, что мою посуду после завтрака: за шумом воды не было слышно, как я складываю в мешок яйца, молоко и котлеты… То, что точно едят лисы.

Как и следовало ожидать, от вчерашнего подношения лесным жителям не осталось ни крошечки. Мы снова разложили принесённую еду. Неудобно было сомневаться в существовании лисы, но я всё-таки спросил:

– Как думаешь, еду съела наша лисица?

Трель внимательно глянула на меня.

– Надеюсь, – прошептала она и предложила прогуляться.

На поле за рощей можно было сколько угодно разговаривать вслух и даже играть в «догонячки».

– Не рассказывай никому, – предупредила она, – дело в том, что я очень подвела свою маму.

Мама Трели работала информатором и поставщиком витаминов. У неё была профессия прямо как из будущего. В большом умном институте разрабатывали наиполезнейшие блестящие разноцветные пилюли для всего на свете, а она – мама Трели – красиво про них сообщала. Она часто ездила из города в город, возила бесплатные партии и образцы и иногда брала с собой Трель, если поездка обещала быть интересной. Так Трель попала на ферму, где выращивали лисиц. Она шла за тоненькой и элегантной Мамой мимо рядов с клетками. Мама рассказывала заводчику о необходимости витаминов. А Трель морщилась от сильного неприятного запаха, стараясь не отстать от взрослых, как вдруг ясно услышала ноту «ля». Она остановилась и прислушалась.

– Ваф! Ля! – снова прозвучала та же нота совсем близко от неё.

Трель приблизилась к клетке. В полумраке железного ящика сидел лисёнок. Ему было неудобно на прутьях пола, лапы гибко прожимались и неуклюже цеплялись когтями за решётку. Зверёк не испугался и неловко пододвинулся к внешней стенке. В дверце торчал ключ…

Трель протянула руку. Засопел влажный чёрный нос и уткнулся в ладонь. Умные глазки-угольки смотрели, не мигая. Лисёнок был песочно-бежевым, с большой яркой полосой на хребте спины. На палево-дымчатой мордочке тоже были хорошо заметны частые золотистые полоски.

– Не надо трогать животных! – громко крикнул Заводчик. Трель быстро отдёрнула руку и поспешила отойти.

– Ваф! Ля! – лисёнок засуетился, загремев когтями ей вслед.

Мама взяла Трель за руку. Она была очень рада, что заключила контракт на большую партию полезных добавок к корму. Заводчик повёл светящуюся улыбкой Маму к выходу. Девочка незаметно чуть отстала от взрослых. Сердце билось где-то около шеи. Она подошла к клетке, отомкнула замок и вынула ключ. Больше она ничего не могла сделать для лисёнка. Только надеялась, что он сумеет убежать. Поймёт, что дверца неплотно примыкает к опоре, что стоит толкнуть её – и он освободится.

Трель ненадолго умолкла, а потом спросила?

– Ты никому не скажешь? У мамы будут неприятности.

Я помотал головой. Трель вынула руку из кармана. На ладони лежал ключ. Я взял его и немного покрутил, рассматривая.

– Звероферма находится совсем недалеко. А след, который мы видели, был смазан и как будто искривлён немного, поэтому я и подумала, что это тот самый Лисёнок с прогибающимися лапами. Вот только, если он освободился, то не сможет добывать себе пропитание. Ведь он родился в неволе и совсем этого не умеет… – добавила она.

– Будем оставлять корм в овраге, – сказал я.

– Назовём его Вафлей? – спросила Трель.

– Отличное имя для полосатого лисёнка! – ответил я.

Глава 3. Бемоли

К диверсии на ферме я готовился тщательно. Как-никак вторжение в чужую тональность – дело нешуточное и противозаконное. Всякие там приключенческие варианты с подкопом я отклонил сразу. Ферму окружал монолитный железобетонный забор без единой дырочки. Ключ, конечно, не подходил ни к одним воротам. Попасть внутрь в составе экскурсии не представлялось возможным, поскольку никакой информации об этом нигде не было. Немногочисленные сотрудники приезжали на ферму на спецтранспорте. Уменьшённый септаккорд на семь мест останавливался перед воротами. Утром он доставлял работников, а в восемнадцать часов пятнадцать минут забирал и увозил их. На септаккорде был нарисован клановый знак белых Бемолей. Все, кто работал на ферме, были Бемолями. Они не являлись жителями нашего города и очень отличались от всех, кого я знал. Светловолосые, с белой кожей, они спокойно выходили и шли на работу, а потом обратно. Никто из них не смеялся и не улыбался, и, по-моему, Бемоли неохотно общались с сослуживцами. Словно безмолвная армия какого-то сильно заколдованного народа.

Наблюдение за тщательно отлаженным процессом работы охраны объекта было занятием скучноватым и лишало меня смелости пробраться на территорию фермы. Но оказаться там я должен был! Чтобы выручить лисёнка в полоску. Конечно, я сразу понял, что, даже выбравшись из клетки, он никак не смог бы убежать с фермы на своих кривых лапах. Поэтому помочь Вафле мог только я. Выкрасть, освободить и принести к Трели. Вот только план пока никак не складывался.

Я запасся сухим кормом для собак и подошёл к окошку охранника.

– Здравствуйте… Я хотел бы пожертвовать для зверофермы очень качественные продукты питания, – промямлил я.

Охранник-Бемоль смерил меня равнодушными белыми глазами.

– Вход на территорию посторонним лицам запрещён, – процедил он.

Я отошёл. Жаль. Теперь снова придётся искать предлог и постараться поговорить уже с кем-нибудь из другой смены охраны. На следующий день я оделся очень креативно. В красную футболку. Чтобы обрести бóльшую уверенность. Кто-то когда-то говорил, что в красное одеваются весьма самоуверенные персоны.

– Доброго дня, – постучал я в окошко. – Я бы хотел встретиться с вашей администрацией.

Бледное лицо, выцветшие голубые глаза, смотревшие на меня одновременно внимательно  и равнодушно…

– Наш класс идёт на экскурсию на вашу ферму, и я должен договориться о деталях, – я продолжал врать, а охранник продолжал изучать меня, прожигая холодным взглядом.

– Я бы просто посмотрел на зверюшек!.. Пожалуйста… – с каждым словом мой голос затихал всё больше.

В четверг я якобы привозил витамины. Для убедительности я даже размахивал маминой баночкой с кальцемином. В пятницу я был внуком уборщицы, которая дома забыла свою сумку. К субботе меня уже знали все сменщики. На дорогу у меня уходил примерно час, по мере приближения к звероферме мне казалось, что я съеживаюсь и становлюсь ниже ростом, по капельке иссякает радость, а солнечный свет тускнеет и блекнет, как если бы Бемоли знали секрет уменьшения жизненной яркости. В этот раз я принёс им бутерброды.

– Я хотел… Мне бы одним глазком… Ну посмотреть.

Бемоли оказались неподкупными. А может, не любили бутерброды. Я тщетно искал другой путь проникновения на ферму. «Высоко сидит Диез. Кто там на забор залез?» – у нас в семье любили эту присказку. Я с сомнением оглядывал гладкий двадцатичетырёхтактовый забор. Даже подставив доску, я не мог дотянуться до верха. Кое-где бетон осыпался, и на фоне неба торчали штыри арматуры, но внизу он был как новенький, без единой трещинки.

Я уже был близок к тому, чтобы рассказать Трели о своих попытках и вместе что-нибудь придумать. Больше недели мы не виделись. Она теперь одна носила корм в лес. И, наверное, уже не считала меня своим другом. Я не хотел впутывать её в это сомнительное предприятие. Мысли о Трели взбодрили меня. Мне захотелось увидеть её. Эти каждодневные Бемоли будто отнимали всю мою энергию! И я пошёл к ней домой.

Лёгким чириканьем отозвался дверной звонок. За дверью оказалась незнакомка с такими же внимательными глазами, как у Трели.

– Здрасте… – пролепетал я.

– Здравствуй, – сказала она, отступая и пропуская меня. Трель стояла в глубине коридора.

– Бабушка! Это – Додиез! – весело и удивлённо встретила она меня.

Глава 4. Бабушка Легата

От её улыбки мне сразу стало легче. Нет! Она не обиделась! Трель провела меня по всему жилищу, и мы пошли в её комнату. Там было длинное окно, белые прозрачные занавески занимали всю стену.

– Вот это обзор! – восхитился я. Она промолчала. Наверное, всё-таки обиделась. Вот и молчит. Другую стену занимал спортивный уголок. Я опробовал её турник, повисев на перекладине, потрогал верёвочную лестницу… и решился.

–Ты в лес ходила? – спросил я.

– Да, – грустно подтвердила она.

– Извини, я не мог… – начал я, и тут раздался голос её бабушки:

– Ребята, идите чай пить!

– Пойдём! – оживилась Трель. – Бабушка испекла вкусный рулет с маком!

Чай аппетитно дымился в белых чашках, пышный пирог в завитушках румяного теста восседал на блюде.

– Значит, ты не обижаешься? – украдкой спросил я, Трель в ответ пожала мою руку и плюхнула кусочек пирога на тарелку:

– Ешь!

Огромная тёплая волна радости наполнила меня по самую макушку, и я надкусил завиток сладкого рулета. Наконец-то я отдыхал.

Бабушку Трели звали Легатой. Она жила в старом районе города, но оставалась с внучкой всякий раз, когда мама Трели уезжала. По-видимому, она умела сделать праздник из любой мелочи – например, из скрученного теста.

– А ты знаешь, что только что съел полфута кручёной верёвки? – заявила Бабушка мне, подкладывая на тарелку второй кусок пирога. – Когда-то в незапамятные времена жил-был Король. Он любил далёкие странствия. И вот однажды его корабль разбился о скалы, а самого Короля выбросило на остров посреди огромного моря. Он смог выжить и даже наладил свою жизнь, но очень мечтал вернуться в свою страну. Это единственное желание владело всеми его помыслами. Король принялся мастерить плот. Он собрал обломки корабля и смог заготовить стволы деревьев с острова. Оставалось только чем-то скрепить их. Нужна была прочная верёвка. Всё, что заплеталось, пошло в ход: гибкие стебли кустарников, крепкие травы, но все они были бесполезны в морской воде. В отчаянии день за днём Король снова и снова пробовал сплести верёвку, пока однажды ночью не приснился ему сон. Он увидел, как среди трав в лесу пасётся лохматая белая лама. Она обернулась, огромные чёрные блестящие глаза посмотрели прямо на Короля. Хрустнула под ногами ветка, и в то же мгновенье животное скрылось из виду. И на вторую ночь увидел Король тот же сон, только среди трав в лесу стояла девушка с чёрными глазами и длинными светлыми волосами. На третью ночь приснилось Королю то же место, а на траве лежал моток белой верёвки. Решил Король отыскать в лесу поляну с высокой травой, что видел во сне. Он обошёл весь остров, последовал вдоль ручья и среди зарослей, возле водопада нашёл странный обрубок ствола большого дерева. В стволе оказалось глубокое выдолбленное отверстие. Это была лодка. На ней Король вернулся к себе на родину, приказал выращивать лам и овец и делать морские верёвки. Королевские канаты оценили по всему свету! Вскоре его страна разбогатела. Королевский дворец и дома жителей стали украшать лепниной в виде переплетённых верёвок, и даже хозяйки на кухнях принялись заплетать вот такие рулеты, – закончила Бабушка свою историю.

Перед глазами у меня возник спортивный уголок Трели. Мы пили чай, и я уже знал, как добуду лисёнка.

Глава 5. В чужой тональности

– Не одолжишь мне свою верёвочную лестницу? Хочу позаниматься, – сказал я как можно более беззаботно перед уходом.

– Если сможешь снять, – ответила Трель.

Я возился с креплениями, когда она сказала:

– Я думаю, что Вафля всё ещё на ферме. И завтра я пойду с тобой.

– Откуда ты… Нет! Это исключено! – выпалил я.

– Значит… правда, – совершенно спокойно констатировала она.

– Как ты узнала? – сдался я.

– Всё совпало. В роще лисёнка нет. Ключ ты не вернул. Мама видела тебя вчера около зверофермы. А теперь тебе понадобилась лестница. И я пойду с тобой.

– А как же твои родители? Если нас поймают, пострадает твоя мама! – запротестовал я.

– А как ты узнаешь его клетку? Как ты сможешь его вынести один? Как перетащишь через забор? Он даже не знает твоего запаха. Он может испугаться тебя и укусить... Надо идти вдвоём. Я была на территории и смогу лучше сориентироваться. Вафле знаком мой запах. Мы завернём его в одеяло и будем передавать друг другу на заборе. Одному нельзя идти… ни с точки зрения результата, ни с точки зрения дружбы. Я всё это заварила. И пойду с тобой.

Для похищения Вафли мы выбрали послеобеденное время. Летний обед расслабит охранников, сотрудники уже покормят зверей с утра, а животные в жару, скорее всего, будут спать. Я нашёл секцию забора, где торчали штыри железных прутьев из осыпавшегося наверху бетона. Зашвырнул лестницу, с первого раза она прекрасно зацепилась и приветливо легла в мои руки. Мне это показалось добрым знаком. Трели, наверное, тоже.

– Здорово, что ты Диез! – шепнула она.

Я полез первым. Оказавшись на заборе, я подстраховал Трель, но она отлично справлялась и сама. Неровные каменистые края коварно впились в наши мягкие округлости и коленки. Мы перетянули лестницу и спустили её на другую сторону.

– Будем её забирать?

– Нет! Некогда снова её зацеплять. Пускай висит, – тихо ответил я.

Мы перебрались и оказались на траве. Перед нами были двойные ряды с клетками под треугольными общими крышами. Клетки до земли не доходили. Пространство под ними просматривалось идеально. Мы присели на корточки. Ни одного сотрудника не было видно на территории зверей. А вот наши ноги будут заметны с любой точки, если кто-то захочет проверить и заглянет вниз! Хотя зачем им это делать? Охрана на месте. Зверей не воруют… обычно. Трель нашла главные ворота, центральный проход и отсчитала один ряд вправо.

– Кажется… туда, – показала она.

Мы двинулись. Звуки шагов скрывали повизгивания лисиц. Некоторые издавали хриплое чириканье и лаяли друг на друга, другие скулили, третьи принюхивались и молча косились на нас, зажавшись в угол своих маленьких коробок. Мы растворились в этом зверском многоголосии. Чужая тональность оглушила нас диссонансом звуков и запахов. Мы попали в переплёт её железных прутьев и страха. В глазах пестрели рыжие, как огонёк, дымчато-серые, палевые, песочные, белые пушистые зверьки. Окрас некоторых я так и не смог рассмотреть. Под крышами было темно. Острые стаккатные мурашки пронеслись по спине от мысли про жизнь в тесной клетке и темноте. Вот что такое темница… Трель замедлила шаг, всматриваясь в обречённых обитателей. Она боялась пропустить Вафлю. А мне уже хотелось начать открывать все двери.

– Вафля! – Трель прижала ладони к металлической сетке. Зверёк заметался внутри. Клетка задрожала.

– Открывай скорее! – зашептала Трель, разворачивая одеяло. Почему-то лисёнок не обнюхивал её руки, громко ёрзая лапами, он фыркал и производил ужасный шум. Ключ вошёл в скважину, но замок не открывался. Я попробовал поднять клетку, от чего лисёнок внутри зарычал, фырча, будто захлёбываясь.

– Давай ещё раз ключом, – Трель положила одеяло, но ключ не поворачивался и в её руках. – Тихо, тихо… малыш, – увещевала она своим серебряным голоском, но лисёнок не успокаивался. Рычание перешло в звонкий, высокий лай:

– Ваф! Ля! Ля!

И тут мы услышали лязг ворот главного входа. Ворота быстро открывались. Мы замерли, припав к земле, уставившись на вход. На ферму въехал белый автомобиль. Трель посмотрела на меня.

– Бежим… – одними губами вымолвила она. Я выпрямился и вынул ключ из замка. Сзади хлопнула дверца машины. Послышался разговор. Я заметил коричневый ящик недалеко от нас. Дернул Трель за руку. Мы подлезли под клетку лисёнка и затаились за ящиком. По проходу нашего ряда уже шли ноги.

Глава 6

Страшный разговор

Я знал только одного владельца белого автомобиля. Банкир, влиятельная личность, что ему делать на звероферме? Отличные блестящие ботинки, привыкшие к мраморным полам, брезгливо перешагивали сомнительные неровности бетонной дорожки. Рядом с ними шли рабочие сапоги какого-то Бемоля, бесцеремонно отбрасывая носком засохшие комочки слипшихся опилок под ряды с клетками. Ботинки и сапоги остановились.

– Вот этот экземпляр неплохой. Мех густой. Можем подготовить к нему ещё дюжину с подобным окрасом.

– Да, пожалуй. Моя супруга любит этот цвет. Но на воротник нужно что-то особенное. Что-то элитное. Оригинальное. Вы понимаете меня?

– Конечно, господин Бекар. У меня есть, что вам предложить. Пойдёмте. Там у нас молодняк.

Собеседники двинулись дальше. От сильного запаха нам пришлось уткнуться в одеяло, а тут мы вообще почти перестали дышать. Ноги замедлили ход рядом с нашей клеткой.

– Вот посмотрите.

– Ух ты! Какой пушистый! Шерсть дыбом?

– Он просто ощетинился. Что-то испугало его. Но обратите внимание на яркие полосы.

– Да, очень красивый. Прямо золотой, но он такой маленький. Хватит ли его на воротник?

– Это щенок. К ноябрю он вырастет. К тому же шкурку можно немного подрастянуть.

– Хорошо. Запишите номера тех, что мне понравились.

Ботинки покачались с пятки на мысок и стали удаляться. Сапоги размашисто шагали рядом. Мы переглянулись. Трель держала у лица одеяло.

– Что с ключом? – спросила она хрипло, будто горло пересохло.

– Не подошёл…

– Давай ещё раз попробуем!

Мы поползли вперёд. Я снова вставил ключ, но он не поворачивался. Трель просунула палец в щель между прутьями и просто стояла рядом. Лисёнок забился в угол и сопел. Я вертел ключ, пытаясь сдвинуть его то в одну, то в другую сторону.

– Надо уходить. Скоро вернётся Бемоль.

Поднять клетку снова не получилось. То ли она была приварена к железным опорам внизу, то ли у нас не хватило сил. Ворота у входа задвинулись. Мы бросились бежать к лестнице на заборе.
 

Со зверофермы мы медленно шли в город. Страшная правда сдавливала дыхание. Мы не помогли Вафле. Трель совсем поникла:

– Почему он не узнал меня? Что теперь делать?

– Надо попробовать выкупить его, – сказал я и заметил, как ожили глаза подружки.

– Да! Мы наберём нужную сумму и купим его, – принялся я убеждать её спасительными словами.

– У меня есть подарочные фортиссимы. Копил на музыкальную колонку.

– И у меня… с дня рождения.

В нашем городе детям редко попадали в руки деньги. Иногда фортиссимы дарили дальние родственники или родители поощряли за хорошую учёбу в конце года. Я не знал, сколько стоит лисица, но ведь лисёнок наверняка дешевле взрослого. Если мы сложим наши сбереженья, нам должно хватить!

На двоих у нас оказалось сорок три фортиссима. Я ещё не придумал, как добиться встречи с Заводчиком, а Трель уже решительно постучала к охраннику и отдала ему какую-то карточку. Знакомый охранник не подал виду, что узнал меня.

– Подождите, – сказал он.

– Что это за карта?

– Мамина. Ей дали здесь, на ферме.

Вот так… Без вранья и верёвок, всего-то за десять минут мы попали на территорию, и нас проводили к Хозяину. Я не понял, был ли он Бемолем. Шустрый лысый господин в очках ловко орудовал дыроколом и укладывал листы в зелёную папку. Он кивком отпустил охранника и кивком указал нам на стулья.

«Критч», – и лист покорно улёгся в папку.

– Вы дочка Флейты? Она что-то передала мне?

– Нет, мы пришли по своему делу. Мы хотим купить у вас полосатого лисёнка, – сказала Трель.

«Критч», – лист бесшумно подчинился.

– А что, собак больше не продают? Зачем вам лисёнок?

Ну вот как вести разговоры со взрослыми? Неужели придётся рассказывать всё с самого начала…

– Чтобы он жил, – просто сказала Трель.

Ладонь поднялась и… не хлопнула по дыроколу. Заводчик прищурился и присмотрелся к нам.

– Наше предприятие не продаёт лис. У нас тут не птичий рынок. Мы работаем с другими организациями, заказами, компаниями, юридическими… Он не договорил. И покрутил дырокол.

– Ну хорошо! Предположим, что вы купили лису. Вы знаете, как её содержать? Или вы выпустите её в ближайший лес, где она всё равно погибнет? Лиса не может жить в доме, в квартире. Ей нужна территория, вольер. Есть особенности содержания, рациона, сбалансированное… – хозяин снова не договорил.

– У лисёнка будет вольер, – сказала Трель в паузе и локтём толкнула мой рюкзак. Я быстро достал деньги.

– Вот сорок фортиссимов, и ещё три есть…

Три монеты застряли в подкладке брюк и никак не вынимались. Наверное, из-за этого промедления мы потеряли внимание Заводчика.
«Критч», – взялся за старое дырокол. Листок испуганно лёг на стопку таких же белых бумаг. Всё-таки деловые разговоры со взрослыми мне плохо удавались.

– Можно мы заберём его? – спросила Трель, не обращая внимания на мелькание листов.

– Взрослая лиса стоит по крайней мере восемьдесят фортиссимов. А промысловый лисёнок на порядок дороже. Сто – сто двадцать фортиссимов,

– Сто? – вырвалось у меня. Немыслимая сумма!
Заводчик раскрыл ладони и сложил их.

– Мы могли бы подработать у вас во время каникул? – не растерялась Трель. Всё-таки она оказалась мастером по части переговоров!

– Думаю… Да… Несколько часов в день… Да. Но ваши родители должны прийти сюда и обсудить трудоустройство, – неожиданно разрешил хозяин фермы.

– А потом вы продадите нам полосатого лисёнка? – не унималась Трель.

– Ну тут уж… Как я понимаю, вам важен принцип: спасение живого существа? Вряд ли окрас имеет значение. Но выбор у вас будет.

Заводчик встал, и разговор был закончен.

– Ну ты даёшь!? Как будто всю жизнь выступаешь пар-ла-ментёром, – похвалил я Трель за воротами. – Где добыть столько денег? Думаешь, заработаем? Скажем твоей бабушке? Она ведь наверняка поручится за нас и сходит по поводу этого «работоустройства»…Куда ты так ускорилась?

Трель быстро шагала, опережая меня на добрых две восьмых.

– Нам нужно торопиться и встретиться сегодня же с банкиром!

Сегодня… Да ещё и с банкиром…

– Ты хочешь у него денег попросить? – удивился я. – Уж лучше родителям сказать.

– Ты не понял? Вафля в опасности! Если банкир не согласится отменить свой заказ, то Вафлю… Надо идти сейчас.

– Заводчик же сказал, что продаст лисёнка нам.

– Да ладно?.. Он же делец. И сам заказ не изменит. Тем более заказ господина Бекара. Его полгорода боится.

Я с уважением покосился на худую маленькую подругу. Я-то не успел перевести дух от одного ответственного разговора, как уже надо готовиться к ещё более непредсказуемому и тревожному, а Трель идёт себе к самому важному господину в городе и даже не волнуется.

Глава 7. Господин Бекар

Здание банка было самым красивым в нашем городе. Мраморные ступени с ковровым напылением поднимались к стеклянным дверям в тяжёлых деревянных рамах причудливой формы. Удлинённые серебристые ручки были похожи на морских коньков. Окна украшали витражные вставки. А третий октавный этаж завершала купольная беседка, опирающаяся на перевитые между собой двойные тонкие колонны. Словом, все детали, даже дверной молоток, были сделаны на заказ и говорили о безупречном вкусе и богатстве Владельца банка. В этом особняке хранилась уверенность в завтрашнем дне многих жителей города. Сюда доставлялась ежемесячная зарплата маршовян. В былые времена случалось, что она выдавалась с недельным опозданием по инициативе Хозяина банка. Недельные проценты оседали в нужных карманах. И поговаривали, что разными путями Господин Бекар нажил себе состояние. Но в нынешние благопристойные времена банк прекрасно существовал и функционировал. Беспечные жители города брали кредиты и ссуды. Бережливые, напротив, делали вклады. А Господин Бекар владел всеми расчётами, векселями, расписками и залогами. Ходили слухи, что ни одному должнику его банка не удалось избежать расплаты. Закон был всегда на стороне Господина Бекара. А тот, кто хоть раз переходил ему дорогу, исчезал из города, будто его и не было никогда, словно кто-то отменял его существование. Дедушка не раз говорил, что не переступит даже порог его банка. И вот именно через этот порог мы и вошли в прохладный и просторный зал. На сей раз у Трели не было при себе никаких карточек, и я ожидал проблем с нашим дальнейшим продвижением в кабинет Владельца. Но неожиданно мы застали Господина Бекара прямо при входе. Я отлично знал, как он выглядит, ведь жил с ним по соседству, на одной улице. Он стоял среди своих подчинённых, как учитель в школьной раздевалке, обличая драчунов в неподобающем поведении. Мы вежливо подождали, пока Господин Бекар закончит свою отповедь.

– ЗдравствуйтеГосподинБекарможетеуделитьнамнесколькоминут? – обратился к нему я первым на правах соседа. Но вышло тихо, сумбурно и видимо неразборчиво, потому что Банкир переспросил:

– Что, простите?

Я принялся повторять:

– Господин… Бекар… я бы… мы бы несколько минут…

Но, по счастью, Банкир сразу сориентировался и обратился не ко мне, а к служащим:

– Повторяю! Каждый клиент! Для нас важен каждый! – потом он широким жестом пригласил нас: – Прошу вас, мои друзья. Я с удовольствием уделю вам время.

Мы подошли к прозрачной кабинке с цифрой восемь. Это была октавно-этажная «поднималка». Банкир нажал кнопку, двери раскрылись, мы зашли, двери закрылись, и через мгновенье кабинка перенесла нас на третью октаву. В Его кабинет. Эта комната наполовину состояла из обзорных овальных окон. Кабинет возносился над городом, словно стеклянная будка главного тренера бассейна. Где-то внизу сновали жители, а хозяин кабинета незаметно наблюдал и контролировал их.

– Чем же я могу вам помочь? – обратился он к нам.

– У нас просьба, – сказала Трель. – Мы просим вас отменить заказ на полосатого лисёнка! Мы выкупим его сами и вырастим.

– И вам, конечно, нужны средства. Немалые… Расходы на содержание и цена высоки. Я понимаю и готов предоставить вам разумную сумму.

– Нет, мы пришли не за деньгами!

– Они у вас есть?

– Нет…

– Вы уже взрослые… Пора вам узнать, что любое предприятие, любая мечта может осуществиться. Всё в этой жизни реально и достижимо. Мы здесь как раз содействуем вашим желаниям…

Господин Бекар мягким движением расстегнул кожаный чехол и достал панель, похожую на калькулятор.

– Это консоль – мой рабочий инструмент. Называется «Аппликатура». Она облекает вашу идею в цифру. Любое ваше действие – это цифры, это доходы и расходы, плюсы и минусы. Вот моё предложение, – его пальцы привычно виртуозно пробежали по клавиатуре. Банкир протянул нам консоль, на панели которой светилась не большая и не маленькая, а ровно та сумма, какая была нам нужна. Сто семьдесят фортиссимов… на лисёнка и на постройку вольера.

– Спасибо… Мы сами заработаем за каникулы. Мы пришли попросить вас изменить заказ на звероферме. Пожалуйста, – Трель подыскала правильные слова и продолжила. – Лисёнка зовут Вафля. Я подала ему надежду. Мы должны забрать его оттуда.

– Конечно, юная леди! Жизнь скоротечна. Всё меняется каждый миг. Деньги вам нужны на благое дело. Так берите и действуйте. Удача любит таких, как вы. Честных, твёрдых и сильных…

Определённо Господин Бекар мне нравился! Он наверняка и был таким! Умелым, решительным, а потому и успешным. Как я мог верить городским сплетням?

– Хорошо, – неожиданно выпалил я. – Это как раз то, что нам нужно! – я кивнул и возвратил ему консоль. – Какие документы нам принести?

Господин Бекар вдруг протянул мне руку, я подал свою и ощутил дружеское сильное пожатие.

– Всё правильно, молодой человек. Решительность – крайне важное качество! Благодарю вас за доверие, позвольте, я запишу имена ваших родителей.

Я быстро диктовал ему свои данные, стараясь не обращать внимания на пихавшую меня Трель.

– Леди, – мягко обратился к ней Банкир. – Как ваше имя?

Я рассматривал Господина Бекара, пока он писал. Все его движения были чёткими, умные глаза светились внутренним огоньком. На смуглый лоб иногда падала прядка густых волос. А ямочка на волевом подбородке притягивала взгляд, когда он говорил. Трель покорно сообщила ему свои имя и адрес.

– Как зовут ваших родителей? – продолжил Банкир.

– У меня только мама. Её зовут Флейта.

Господин Бекар остановил проворный цанговый карандаш, писавший каким-то ярким, необычным фиолетовым цветом.

– Вы всегда жили в этом городе? – спросил он, внимательно глядя на Трель.

– Нет. Мы переехали сюда к Бабушке… год назад… из Альпийского Вальса, – доверчиво ответила Трель.

– Сколько… – Господин Бекар запнулся. – Сколько тебе лет? – перешёл он на «ты».

Трель снова ответила и недовольно посмотрела на меня.

– Зачем ты согласился на кредит? – еле слышно прошептала она. Тем временем Банкир совсем бросил свой чудесный карандаш. Он встал и молча подошёл к окну.

Я воспользовался этой паузой:

– Поверь! Так будет надёжней: сразу заберём лисёнка, а заработаем – и я всё выплачу обратно, – сказал я.

– Вообще-то он ни слова не сказал, что изменит заказ! – быстро заговорила Трель мне на ухо.

– Знаешь, что с нами сделают родители?! Во всяком случае, моя Мама очень рассердится…

– Как зовут твою Маму? – повторил Господин Бекар, будто услышав эти её слова. Трель осеклась и вновь послушно ответила:

– Мою Маму зовут Флейта…

Бекар развернулся к нам, запустил в волосы все пять пальцев и причесался.

Вот это да! Оказывается, он не пользуется расчёской! Надо тоже так попробовать дома…

– Едем! – сказал он.

– К Маме? – испуганно пролепетала Трель.

– На ферму, – Банкир взял консоль. Сыграл лёгкими пальцами свою новую мысль. Цифры его порадовали. Магнитная кнопка бесшумно захлопнулась на кожаном футляре. Мы спустились в чудо-кабинке на первую октаву и вышли из банка. Господин Бекар открыл нам дверцу своей белой машины, и я впервые оказался в автомобиле! Сиденья были такие приятные на ощупь, будто гладишь живую кошку. Меня немного вдавило в них, машина быстро набирала скорость. Расстояние до зверофермы, которое мы преодолевали за час, автомобиль пролетел минут за пятнадцать. За это время Господин Бекар не сказал ни слова. Ни про деньги. Ни про нас. Зато Трель, по-видимому, успокоилась и заметно повеселела. О лисёнке мы тоже молчали, чтобы не спугнуть нашу удачу.
         – Посидите здесь… Я отменю заказ… – сказал наш Великий Водитель и вышел.

Трель просияла:

– У нас получилось!

Ну а потом мы немного попрыгали на сидениях. Больше ничего лучше не рассказывать. А… да… Руль был тоже классный в машине. Кожаный и гладкий. Мы вернулись на свои места, и Трель снова нахмурилась.

– А ведь он провёл нас, – сказала она.

– Почему это?

– А как мы теперь откажемся от кредита? Неудобно получится, ведь он-то заказ отменил!

– Да… точно, – значит, будет продолжение серьезного разговора, а я уже совершенно не хотел бороться с обаянием Господина Бекара.

Банкир вскоре вернулся и подмигнул нам:

– Так, куда вас везти? – спросил он.

– Может быть… домой? – аккуратно ответила Трель, опасаясь того, что Банкир не согласится и отвезёт нас снова в банк. Но Господин Бекар кивнул и завел машину. Через пятнадцать минут мы подъехали к дому Бабушки Легаты.

– Спасибо вам! Большое спасибо! – сказали мы. Бекар не стал выходить из машины, но руки нам пожал. Он ничего больше не сказал о кредите, и мы почувствовали себя свободными от всяческих обязательств. Машина неслышно уехала.

Надо ли теперь рассказывать, что после всех наших сложных встреч разговор с родителями дался нам достаточно легко?

Никто из нас не понял, почему господин Бекар так внезапно согласился отменить свой заказ. Может быть, Трели удалось тронуть его сердце, а может, пожалел полосатого лисёнка?.. Но мы на всякий случай никому не сказали ни о знакомстве с ним, ни о поездке на его автомобиле.
До конца каникул мы работали на звероферме по два часа каждое утро. Чистили поилки в клетках и заливали в них воду из шланга. Это была очень важная работа, ведь каждой лисице нужно почти семь литров воды в день.
Папа и Фадиез построили тёплый дом для Вафли и отгородили вольер в саду у Бабушки Легаты. Осенью мы внесли нужную сумму фортиссимов, и Вафля переехал в город, в новый дом. Трель по-прежнему не считалась популярной девочкой в школе, но ни ей, ни мне не было до этого никакого дела. У нас был живой лисёнок! Вафля постепенно привыкал к нам. Почему-то он совсем перестал лаять. При нашем появлении он сопел и пел какую-то забавную скрипучую песню. Получив возможность бегать, Вафля много двигался, он оказался жутко подвижным зверем. Мама Трели нашла специалиста. Врач зафиксировал суставы лап бинтами и велел на некоторое время ограничить передвижения Вафли, что оказалось очень сложным делом. Оставалось надеяться, что со временем лапы немного выровняются. Но как же он нам нравился! Даже с кривыми лапами! Лисёнок не давал себя гладить, но мы касались его шёрстки, пока он был занят едой. Оказалось, что Вафля любит очищенные семечки и кусочки твёрдого сыра. Трель пробовала с помощью этих лакомств научить Вафлю простейшим командам. Нам очень помогала Бабушка Легата, вот уж кому удалось добиться от лисёнка различать своё имя и реагировать на фразы «где миска?», «нельзя», «иди сюда»…

Господина Бекара я больше не видел. Но, проходя мимо Его банка, я всегда смотрю на овальные окна под купольной беседкой на третьем октавном этаже и думаю, что, может быть, сейчас он сидит в своём кабинете и смотрит на меня. Совсем недавно над входом я заметил рельефную эмблему фирменного знака Бекара. На ней изображён причудливый узел из морских белых верёвок.

Хелен СТРОКС (Елена Сергеевна Ракова)

«Родилась  в 1977 году и живу в г. Коломне Московской области. Образование музыкально-литературное. Всегда мечтала работать в музыкальной школе. Мечта сбылась! Работаю преподавателем фортепиано в ДШИ «Лира» в г. Воскресенске МО».