Говорят, что артисты театра – самые суеверные люди на свете. Но в жизни каждого из них наступает тот день, когда все приметы работают вкривь и вкось. И у Евгения он наступил, когда увидел сквозь щель в занавесе ЕЁ.

Стоило ей появиться в переполненном зале, как Евгений уже не мог отвести взгляд от её колдовских глаз цвета бутылочного стекла. Должно быть, неспроста его мама называла её «хищницей», на что Лара лишь усмехалась дерзкой улыбкой, обнажая ряд остреньких белых зубок. Евгению до сих пор не верилось, что она приняла его приглашение. От этой мысли он ощущал некую сладостную внутреннюю дрожь. Евгений не раз умирал на сцене, переживая под разными масками сотни трагедий, но теперь они казались ему вздором. Ах, как жаль, он не сможет подмигнуть ей со сцены или послать воздушный поцелуй, как прежде, на экзамене в консерватории! Да и друзья теперь не смогут увидеть, как он покоряет взор этой гордой «породистой» дамы. И внезапно Евгений увидел себя со стороны почти так же ясно, как если бы глядел в зеркало. Высокий и статный, он намеренно слегка горбился и ступал так, словно к его ногам привязали по две большие гири, как было свойственно его герою. Белая краска слегка стягивала черты лица, но Евгений к этому привык. Давно уж сросся он и с нелепым костюмом Канио, героя оперы «Паяцы». В своих мечтах именно благодаря этой роли Евгений рассчитывал когда-нибудь встать в один ряд с такими мэтрами, как Энрико Карузо или Лучано Паваротти.

И вот почти отыгран первый акт, коллеги Евгения покидают сцену. Очередь за знаменитой арией Канио. Взметнулись призывно вверх руки дирижёра, и артист, развернувшись к залу, вступает со словами:

Играть! когда точно в бреду я,

Ни слов я,

ни поступков своих не понимаю!

Евгений чувствовал, как плавно вибрирует его грудь, как сочный мягкий звук разливается волной по партеру до самого райка. Руки, висящие по бокам, как плети, вдруг взмывают в порыве отчаянья:

И все же должен я играть!

Что ж, ты разве человек?

Нет, ты паяц!

И тут… каким бы чутким ни было ухо певца, оно не сразу уловило подозрительное волнение в зале. В конце концов, этот тихий и сдержанный гул никак не мог перекрыть его густой мощный тембр. В душе Евгения поселилось опасение. Он отследил привычную паузу в музыке и тогда вдруг услышал откуда-то пронзительное «МЯУ». Голос Евгения оборвался. Краем глаза заметил в двух шагах от себя неизвестно откуда взявшегося огромного рыжего кота. Всё это очень походило на чью-то дурацкую шутку или какой-то страшный сон. Музыка не умолкала, и, несмотря на все попытки отыскать выход, он и не думал останавливаться. Представление должно продолжаться. И сдаваться так просто он был не намерен. А усатый мурлыка с невозмутимым видом задрал голову и, к несчастью артиста, истошно замяукал, как будто передразнивая его. Рука дирижёра застыла в воздухе, и под звуки расстроенной скрипки зал взорвался безудержным смехом. Упрямо цедя каждое слово из своей партии, Евгений попытался незаметно отпихнуть кота ногой. Из-за кулис сквозь смех и сдержанные всхлипывания зрителей он услыхал: «а ну-ка, брысь!», «пошёл отсюда!», «гав-гав!». Но наглый котяра, помахивая хвостом, продолжал аккомпанировать артисту. Голос Евгения постепенно начал затихать, раздавленный хохотом зала. Мужчина уже не знал, как ему быть. Всё было против него. Его взгляд в панике метался по залу в попытке отыскать хоть какую-то поддержку. Но натыкался лишь на перекошенные от истерического смеха лица. Будь его, артиста, воля, он бы схватил этого горластого наглеца и заткнул бы ему пасть ладонью, а может быть и задушил… если бы не пара глаз, сверкающих в толпе осколками муранского стекла на солнце. Лезвие насмешливо-дерзкого взгляда пронзало Евгения насквозь.

«Смейся, паяц, над разбитой любовью!», – с горьким надрывом бросил он в зал, чувствуя, как его накрывает то жар, то холод. Снова крики кота и оглушительный, будто пьяный гогот. Сквозь густой белый грим проступил алый цвет и залил всё лицо Евгения.

«Смейся, Паяц, ты над горем своим!», – хрипло прошептал он перед падающим занавесом, который и вынудил кота ретироваться со сцены. А Евгений никак не мог понять, чьи слёзы бегут по лицу: его или Канио. Сквозь мутную пелену слёз он видел лишь вспышки камер со всех сторон и исчезающую за дверьми Лару. Шатающейся походкой он прошёл за кулисы и направился в свою гримёрку. Дверь была приоткрыта. На пороге Евгений едва не лишился чувств от увиденного. На его месте сидел тот самый кот и лукаво подмигивал ярко-зелёным глазом.

Александра Андреевна ГОЛЬЦЕВА

Живет в Уфе. Магистр филологии (БашГУ). Начала писать примерно с 8 лет. Публиковалась в журнале «Бельские просторы», газете «Неделя», журнале «Фантастическая среда», альманахе «Поэты поколения Z», интернет-журнале «Книжный ларёк». В 2019 г. принимала участие в литературном фестивале «Поэты поколения Z». Неоднократно выступала на творческих площадках Уфы.