Слушая Баха

Диптих

1. В необозначенных мирах

 Он ясен и всё-таки необъясним

И. Гёте

Старинной музыки дыханье

Меня пыталось пробудить.

В груди оргáна нарастанье —

Тягучая, живая нить

То трепетала, то вздыхала,

Пока сменялись, не спеша,

Аккорды плавные хорала.

За Бахом ввысь неслась душа,

Испытывая наслажденье

В необозначенных мирах...

Был миг счастливый просветленья:

В бездонных, бархатных тонах

Роились радости, тревоги,

И вздохи слышались Земли,

И звуки сдержанно текли

Рекой величественно-строгой.

То композитора уста

Произносили: «Аллилуйя!»

И сердце, музыкой врачуя,

Подпитывала красота.

2. Космос музыки с именем Бах

Бах не новый, не старый, он нечто

гораздо большее — он вечный...
                   Р. Шуман

Звёзд мерцание на небосклоне.

До утра счёт вести, не заснуть.

Обжигают ли звёзды ладони?

Я не знаю, поймать бы одну.

Но не скроен скафандр космонавта,

«Млечный путь» полон призрачных «мин».

Я отправлюсь за звёздами завтра,

А сегодня — в любимый мной мир.

Погружаюсь в него, в звуков космос,

Где Земной и Вселенский размах,

В запредельную многоголосность —

В Космос музыки с именем Бах.

Забывается вмиг повседневность,  

Океаны мелеют проблем;

Восхищают мелодий  рельефность

И волшебное кружево тем.

Погружаюсь всё глубже и глубже,

Замедляется времени бег.

Вечный Бах!.. Полифония вьюжит,

Унося в восемнадцатый век…

Моцарт

Вечный солнечный свет в музыке,

 имя тебе – Моцарт!

Антон Рубинштейн

Ночь. Темно, просвет сквозь шторы.

Это Моцарт пишет споро,

Звук за мыслями летит.

Музыка переполняет,

И перо не успевает —

Моцарт по ночам не спит.

Нет, он спит уже так долго...

Но нежней и легче шёлка,

Дуновенья ветерка —

Звуки по Земле летают,

Искры счастья высекают,

Проникая сквозь века.

Страны, города и даты…

Век прошел уже двадцатый, —

Звуки льются, и звезда

Моцарта сияет в выси,

Посылая звуки-мысли,

Чтоб не меркла красота.

Даты, города и страны…

Вновь и вновь на фортепьяно                                       

Зарожденье  волшебства:

Звуки к радости взывают  —

Светом солнечным сияет

Моцарт с нотного листа.

«Тамбурин» Рамо

«Тамбурин» Рамо... Заметьте,

В этих райских звуках ветер.

Он попал, счастливец, в сети

И танцует, веселя.

Звуки спросят — он ответит.

Звуки вскачь — он им посветит.

Звуки всхлипнут — он приветит,

Жаловаться не веля.

Ветер бойкий, свежий, влажный,

Он разгуливает важно.

С тьмой сразившись не однажды,

Нежен, о любви моля.

Бессердечным незаметен

В этих райских звуках ветер.

Дует он через столетья

Для тебя и для меня!

Соната № 14 до-диез минор ор. 27, №2 («Лунная»)

Шаги басов — предвестники страданий.

Колеблющийся аккомпанемент

Напомнил отсвет зыбкой лунной ткани

Мелодии, стремящейся вослед

Глубоким переменчивым озёрам

Девичьих глаз, смеющимся устам...

Джульетта... Неужели счастье скоро

Придёт на смену сладостным мечтам?!

Джульетта...  Утончённое созданье...

Изящный жизнерадостный мотив

Не предвещает гневного звучанья,

Разбушевавшихся аккордов взрыв.

Джульетта...  Боль сердечная острее,

С судьбою борется мятежный дух.

Но вместо счастья призрачного зреет

Суровый приговор: Бетховен глух!..

Всё кончено... Рыданья фортепьяно...

Что дальше? — Погруженье в вечный сон?!

Сто тысяч «нет»!!! Пусть кровоточит рана —

Он выживет. Титан не побеждён!..

Шаги басов — следы былых отметин,

Былых страстей — не могут помешать

Мелодии любви при лунном свете

Волшебной ночью продолжать звучать.

«К Элизе»                                        

В тот день, когда впилось тревоги жало

И мне казалось, что спасенья нет, –

Пришёл на помощь в час заката алый

Альбом, где был Бетховена портрет.                               

На ветхих нотах значилось: «К Элизе», 

И фортепьяно, верный с детства друг,

Без промедленья клавиши приблизив,

Исторгло из глубин начальный звук.

И развернулось чувств повествованье:

Любовь, надежда, робость и тоска.

И вновь любовь, томленье и желанье

Дошедшие до мира сквозь века.

Мелодия лилась и нарастала,

Прервав исповеданья монолог.            

Затихнув, начинала жить сначала,

В стремленье к счастью делая рывок...

Перемежая темы неустанно,

Расставил автор точки все над «i».

Закат погас и смолкло фортепьяно,

Но не растаял аромат любви.

Шуберт

Добрый, скромный, не тщеславный —

Вечно в музыке своей —

Непрактичностью забавной

Жил и веселил друзей.

Утром песни, к ночи песни –

Мелодический поток

Задушевностью прелестный...

Неоправданно жесток

Век к огромному таланту.

«Где новаторство, где рост? -

Сговорились оркестранты. –

Для столицы слишком прост!..»

В Вене тяжело тихоням

Знати гениев подай:

Гайдн, Моцарт и Бетховен,

Музыкантов —  через край.

Только Шуберт-то — романтик.

Жил и, радуя друзей,

Думал: душу не пораньте...

Становилось чуть грустней:

Есть симфонии, сонаты,

Где сокрыт прекрасный мир —

Звон ручья, громóв раскаты,

Неба ясного сапфир.

Роскошь, свежесть, блеск гармоний

И...  мечтательный герой.                                             

«Ave!» - он взывал к Мадонне,

И волшебный, неземной,

Словно бы из под небесья,

Сладких звуков ряд слетал,

Становясь чудесной песнью.

Счастье близко — Шуберт знал…

Вена, Вена!.. Проглядела —

Гений рядом был, а ты

Сделать явью не успела

Франца Шуберта мечты…

Играет Шопен...

Играет Шопен... Чудодействуют руки

На клавишах белых, на клавишах чёрных.

И плещется радость в аккордах мазурки,

И жалость стекает слезой непритворной.

В Париже веселье, приятные лица.

А он умоляюще смотрит с любовью

Туда, на восток, где родная столица.

И сердце поляка истерзано болью.

Играет Шопен... И встают перед взором

Несложные танцы, картинки пейзажей.

Он в них всей душой, бесконечно взволнован.

Рояль накаляется в страстных пассажах.

Этюды, ноктюрны звучат, полонезы...

На клавишах чёрных стенанья страдальца.

Играет Шопен... Не играет он — грезит!

На клавишах белых блаженствуют пальцы...

Сен-Санс. Лебедь

На сцене скромно скрипачи стояли,

И вдруг, смычки на струны опустив,

В притихшем, ожидавшем чуда, зале

Расцвёл, подобно лилии, мотив.

Он покорил, едва успев родиться.

Проник в сознанье, и в единый миг

Прекрасный образ белоснежной птицы

В мелодии возвышенной возник.

Струился звук голубовато-синий,

Высвечивая зеркало воды,

И повороты шеи лебединой,

И первозданность хрупкой красоты.

Всё легче и прозрачней скрипок пенье,

А сéрдца — всё отчетливее стук,

И я не находила объясненья

Сиянию разлитому вокруг…

О, музыка, владеешь ты сердцами

И властвуешь с годами всё сильней

Над мира суетой,  над всеми нами,

И обнимаешь нежностью своей...

Звучи, рояль!

Лежат, тоскуя, на пюпитре ноты,

Лелея втайне долгожданный час,

Когда отыщет в них отраду кто-то,

И возвестит своё рожденье вальс.

И «Лунная» соната – гимн любимой,

И воплощенный в звуках «Лунный свет»* –

Шедевры прошлых лет – необъяснимо

Волну горячих чувств дадут в ответ.

Под мерное вращение планеты,

Отодвигая времени вуаль,

Храня старинных мастеров секреты,

То плачет, то блаженствует рояль.

О, могут эти клавиши поведать

Как нежил слух певучий клавикорд,

И клавесин одерживал победы,

Пока звенел серебряный аккорд.

В пассажах бурных и прикосновеньях,

Легчайших словно ласки ветерка,

В ритмичных поступательных движеньях

С рукою состязается рука!

Звучи, рояль! Шаманьте, пианисты!

Мир не умрет, пока Бетховен жив,

И предлагает Моцарт вновь лучистый,

Сравнимый с солнцем, искренний мотив!

______

*  Клод Дебюсси. Лунный свет.

Одинокий пастух

(Навеяно композицией Джеймса Ласта)

Запах скошенного сена,

Выбеленный солнцем луг.

Облаков скользящих пена

И свирели светлый звук.

Он ласкает и тревожит,

В трепет приводя века.

Звуки, милосердный Боже,

Легче крыльев мотылька.

Плачет ли душа свирели,

Счастьем ли освещены

Звуковые акварели,

Что волнения полны? 

Может это сердца нега,

Может миражей река?..

Звуки улетают в небо,

Пастуха печаль легка.

Слушают их мир окрестный,

Серебристый ручеек,

Зыбкий окоём небесный

И притихший василёк...

Запах скошенного сена,

Выбеленный солнцем луг.

Облаков скользящих пена

И свирели светлый звук…

Звучи, гитара

Звучи, гитара, пой, гитара,

Волшебно струнами звеня.

Звучи возвышенно и яро,

Душевностью своей пленяй.

Когда романса слог напевный

Коснется сердца моего,

Кровь потечет живей по венам

И даст прилив ответных волн.

Костра взметнется к небу пламя,

Закат пожаром охватив.

Что не было и было с нами

Озвучит ласковый мотив.

Затихнут щебетуньи-птицы.

Серп возрастающей луны,

Завидя нежность в наших лицах,

Сиянием развеет сны.

Далёких кротких звёзд свеченье

Воспламенит фитиль зари,

И будет долго вдохновенно

Гитара с нами говорить.

Звучи, гитара, пой, гитара,

Волшебно струнами звеня.

Звучи возвышенно и яро,

Душевностью своей пленяй.

Татьяна ДРОКИНА

Поэт, член Регионального Союза писателей Республики Крым. Лауреат и дипломант поэтических фестивалей и конкурсов разных лет, член жюри крымских фестивалей и конкурсов. Имеет публикации в республиканской печати и литературных альманахах. Награждена Почётной Грамотой Министерства культуры и искусств АРК (2009), Благодарностью Председателя Верховной Рады АРК (2010). Автор нескольких поэтических сборников. Живёт в Евпатории.