Есть люди талантливые, а есть я. И с этим уже ничего не поделать. Сколько усилий было приложено к тому, чтобы я поступил в престижную академию и стал знаменитым певцом. Сколько раз я стирал свои пальцы в кровь, играя на гитаре – сейчас уже и не пересчитаешь. Да и сама мечта канула в лету. В конце концов, я принял свою судьбу и попробовал свои силы в медицине.

Поступив в университет, радости я испытывал мало. Но с моей затянувшейся многолетней депрессией успешно справлялась инди-музыка. Ее прописал мне мой психолог в то не продолжительное время, когда я посещал его. По этой же причине с легкими у меня проблем не было никогда. Об этом я узнал еще на парах в университете, когда нам подробно рассказывали о воздействии музыки на тело человека. Например, инди помогает при психических, нервных расстройствах и при проблемах с легкими. Классическая музыка способна избавить вас от проблем с главными органами нашего тела – мозгом и сердцем. Джаз при болях в спине и позвоночнике. Рэп при гастрите и несбалансированном пищеварении. Я мог продолжать этот список до бесконечности.

Но был один жанр музыки такой же несуразный, как и моя жизнь. Это рок и все из него вытекающие стили. Это было страшное табу, которое никто был не вправе нарушать. Каралось ли это законом, спросите вы… В редких, очень кричащих случаях. Изначально проводилось много нелегальных рок концертов. Особенно много молодых людей приходило послушать музыку свободы, как сами они ласково именовали рок. Но время шло, и ряды любителей рок-музыки резко сокращались. Прежний запал иссяк, потухли горящие глаза, которые еще несколько лет назад кричали о свободе мысли.  В первую очередь это коснулось студентов медицинских университетов.

 Не дай бог тебя кто-нибудь из преподавателей ВУЗа поймает за прослушиванием рок музыки! Ты сразу можешь паковать свои вещички и отправляться в свой небольшой захолустный городок. Что же до меня, то я не причислял себя ни к одной из сторон. Просто потому, что по жизни знаю: правда всегда где-то посередине, как и я. Такой политики я придерживался до тех пор, пока не попал в интернатуру в одну из больниц города.

В свой первый день меня направили в отоларингологическое отделение. По коридорам отделения сновали люди в белых наушниках. Они были похожи на маленьких снеговиков, но был среди всего этого снежного царства один очень примечательный  молодой врач. Он непринужденно вышагивал, напевая себе под нос мелодию. Но не это удивило меня, а цвет его наушников, которые все это время висели у него на шее. Это глубокий черный, как самая темная зимняя ночь в году. Контраст черного с белым вызвал у меня неподдельный интерес к этому человеку, и я уже хотел снять с себя наушники, чтобы прислушаться к его песне, как меня сбила чья-то нелегкая рука, подкравшаяся сзади.

–Аки, эй Аки, – прокричала Йоко, которая подошла практически впритык ко мне.

Она помахала руками, что сильно сузило поле моего зрения, и я волей-неволей заметил Йоко.

–Что? – буркнул я.

–Пойдем сегодня в Utopia Plaza на обед? Я слышала, что там отменно готовят и магазинчиков много.

–Да, да, – пробубнил я, и Йоко с довольным видом принялась выпроваживать меня из больницы.

Рассказ о том, кто такая Йоко и как мы познакомились, мог бы занять у меня немало часов, но если коротко, то встретились мы с ней еще в университете, когда она, опоздав на целый час, попыталась пробраться в аудиторию незамеченной. Однако ее предательски подвел телефон, который не вовремя зазвонил. По странной случайности в тот день опаздывала не одна она. И на мою долю выпало бежать что есть сил до университета. К слову я пришел именно в тот момент, когда ее уже выдворяли за дверь. В итоге мы вместе пошли прогуливать пару в ближайший парк, предварительно закупившись булочками.

С тех пор мы каждый день обедали вместе. И сегодня, конечно, не исключение. Побродив по улицам рядом с больницей несколько минут, периодически тщательно сверяясь с картой, мы нашли торговый центр Utopia Plaza и отправились прямиком на фудкорт.

Сделав заказ и устроившись за одним из столиков, я слушал нескончаемую болтовню Йоко, время от времени отвлекаясь на людей, заполнявших без перерыва торговый центр. Мамочки с детьми, молодые парочки или шумная компания друзей, – все сливались в один большой водоворот людей, который  ежеминутно обновлялся и вновь продолжал свой круг.

Внезапно во всем торговом центре погас свет, а потом небольшой прожектор осветил белоснежный занавес, за которым располагалась небольшая сцена. На ней обычно разыгрывались небольшие призы для посетителей, исполнялись забавные песни из мультиков для детей, проводились концерты в честь какого-нибудь очередного праздника, – словом ничего интересного там не происходило. Именно поэтому я считал эту сцену ненужным элементом интерьера. Но сегодня все взгляды были устремлены туда.

Спустя несколько минут на сцену взобрались несколько размытых теней. Они усердно готовились к предстоящему выступлению. Кто-то надевал гитару, кто-то удобно устроился за барабанной установкой, а ключевая фигура сегодняшнего вечера – певец успел сесть на высокий стул и взять гитару в руки. А потом все было как в тумане. Его первый печальный вздох, и музыка, которая полилась сладкой мелодией, похожей на шум дождя в летней день… А потом среди солнечного дня прогремел гром, мелодичный голос, издал ряд протяжных криков. Я вслушивался снова и снова, и этот маленький театр теней, наконец-то заставил меня подняться со стула и подойти ближе. Йоко последовала моему примеру. И мы вместе стояли, как две скульптуры из музея восковых фигур, боясь пошевелиться, чтобы не развеять волшебство, происходившее на наших глазах.

На финальном аккорде прибыла охрана торгового центра. Включение света также не заставило себя ждать. Охрана пробралась прямиком за сцену. Занавес поднялся, однако на сцене никого, кроме охраны, не было. Прожектор, освещающий еще несколько минут назад белоснежный занавес, теперь транслировал на стену за сценой несколько темных теней. Несложно было догадаться, что это был никакой не прожектор, а проектор.

Тем временем на верхнем этаже торгового центра послышался какой-то глухой шум. Как оказалось, представление было и правда проведено в торговом центре, но вот только не на сцене. Пока все как завороженные всматривались в темные тени, настоящий концерт происходил на верхнем этаже торгового центра. Об этом свидетельствовали судорожно оставленные музыкальные инструменты. Про это еще долгое время вещали все новостные телеканалы. «Преступная музыкальная рок группа «Error», проводит свой зловещий концерт в Utopia Plaza», - такими заголовками пестрил весь интернет, пока не прошло время, и все не успокоилось понемногу.

После неожиданного тайфуна моя жизнь тоже начала возвращаться к размеренной рутине, к моей интернатуре, пациентам и врачам. Не буду сетовать на судьбу и скажу одно: мне очень повезло, и я попал в хорошие руки. Оказалось, что мой врач, под руководством которого я проходил интернатуру, учился в той же школе, что и я, только на несколько классов старше. О нем ходило много слухов. Например, что он без зазрения совести спал на уроках, а потом каким-то чудом получал высокие баллы на тестах. Или что он частенько пропускал уроки. Хотя кто из нас не без греха! Но одно  я знал о нем  точно – он был необщительным чудиком с копной неаккуратно уложенных волос. Он частенько ходил с опущенной головой, именно поэтому о школе разнесся слух, что если он посмотрит вам в глаза, то с вами перестанут общаться люди.

Признаюсь, я не сразу узнал своего бывшего одношкольника  Изуми. Время пошло ему на пользу. Длинная челка, скрывающая половину лица, теперь стала полноценной частью волос, которые теперь был наспех убраны в небрежный пучок. Миру открылись мягкие практически женские черты лица и эти огромные, словно два месяца, глаза, смотрящие теперь прямо на тебя.

Сейчас я уверен, он не страдает от недостатка женского внимания. Работая под его началом, я частенько замечал, как молоденькие медсестры вьются плотной стеной вокруг него. Это не раз доставляло мне некоторые неудобства. Вы попробуйте когда-нибудь пробиться сквозь толпу влюбленных дамочек. Дело это, я вам хочу сказать, не из легких. Но самое страшное происходило, когда в коллективе появлялась новенькая. Тогда происходили настоящие войны за девственное сердечко Изуми.

При этом я не могу назвать самого Изуми ловеласом. Он просто жертва ненасытного женского внимания, от которого он всегда пытается скрыться, если есть такая возможность. Однажды он просидел весь обеденный перерыв в туалете, только чтобы не наткнуться на толпу влюбленных дамочек. Несколько раз я видел, как он убегал прямо по коридору от своего гарема. А сзади были только и слышны крики типа: «Доктор Изуми, у нас срочный пациент… И у нас тоже!» Разумеется никаких срочных пациентов не было, и все это лишь предлоги, чтобы снова подобраться к Изуми. Затем как обычно следовала небольшая перепалка между медсестрами, но все уже давно привыкли к этому.

Сегодня в поисках Изуми, который успешно скрывался не только от своего гарема, но и от меня, я сделал несколько напрасных кругов по отоларингологическому отделению, пока не обнаружил его в процедурной. Это случилось неожиданно, просто чья-то холодная худая рука втащила меня в кабинет. И если бы я вовремя не обернулся, то доктору Изуми мало бы не показалось.

–Доктор  Изуми, я давно вас искал. Я хотел спросить у вас, о каком заболевании вы посоветовали бы мне написать диплом. Просто хочу посвятить его отоларингологии…

Доктор Изуми подошел к одному из контейнеров, в которым хранились белые наушники. Все они предназначались для людей с ЛОР заболеваниями.

«Поп музыка», – подумал я и слегка зевнул, а потом приметил вдалеке черные наушники.

–Аки, эй Аки?! – окрикнул меня доктор Изуми. – Черные наушники еще никогда не видел в жизни?

–Нет. А что на них записано?

–Хочешь послушать?

–Доктор Изуми, вы ведь доктор в первую очередь. Нельзя так просто всем подряд давать слушать музыку, которая может навредить им.

–Какой ты скучный, – произнес Изуми и надул губы. – Думаешь, что я тебя проверяю? Не бойся, не такой я хитрый человек.

Изуми взял черные  наушники, надел мне их на голову и нажал «Play».

 Я с первых звуков опознал в мелодии, струящейся прямо по моему телу, «Error», но что-то было не так. Вокал отличался. Я осознал это с первого аккорда.  Мелодия, струившаяся из наушников, больше не была похожа на капли дождя. Это был водопад, который смывал все на своем пути и меня в том числе. Отчего я немного расстроился, но постарался не показать этого.

Доктор Изуми что-то невнятно пробубнил, но я ничего не смог разобрать. Дабы не пытаться прочитать, что он хочет сказать, по губам, я снял наушники.

–Вы что-то сказали?

–Как тебе?

–Это же «Error»? Почему их песни записаны на этих наушниках?

–Кто знает, кто знает… – пробубнил Изуми.

–Бросьте доктор Изуми, не нужно лукавить. Вы же знаете, почему эта запрещенная музыка здесь!

–Нейросенсорная тугоухость после перенесенных бактериальных менингитов у детей, – немного помедлив произнес наконец Изуми.

–Что? – переспросил я.

–Об этом я тебе предлагаю написать свой диплом, – улыбнулся он в ответ, забрал черные наушники, которые до сих пор я держал в руках, и надел себе на голову.

–Спасибо, конечно, доктор Изуми, но я смотрю вы частенько слушаете рок? Даже в мой первый день я видел вас слоняющимся по коридорам больницы с черными наушниками, – не удержался я.

–Рок действует на меня как чашечка бодрящего крепкого кофе. Особенно хорошо его слушать в понедельник ранним утром. Пришел на работу разбитый в хлам, послушал пару минут – и уже жизнь не так плоха, как кажется. Правда, порой я просто прячусь тут от медсестер.

–Доктор Изуми, вам только рекламу писать. Даже мне захотелось последовать вашему совету.

–Приходи как-нибудь ко мне.

Я тактично промолчал.

–Доктор Изуми, подойдите в реанимацию. Повторяю: просьба доктору Изуми срочно подойти в реанимацию, – прозвучал голос из динамиков.

Изуми поспешил в реанимацию и я вышел вместе с ним в холл отделения.

–Сегодня группа вооруженных людей захватила городскую больницу. Заложниками оказались пациенты и врачи больницы. Преступники уже успели выдвинуть одно из своих требований. Они готовы обменять заложников, на человека, который сможет исполнить одну из песен запрещенной группы «Error».  Для этого на одном из сайтов преступники ведут отбор вокалистов в прямом эфире. Неравнодушные певцы уже успели отправить несколько сотен заявок, – монотонно произнес голос из телевизора.

Что за бред? Не повезло этой больнице. Это было первое, о чем я подумал.

–Просьба всех небезразличных к судьбе больницы N талантливых музыкантов присылать свои видео на электронную почту по адресу… – не смолкал голос из телевизора.

Сказать, что я был в легком недоумении, это значит соврать вам прямо  в лицо. Больница, в которой я работаю, была захвачена какими-то людьми, уже как час, а я до сих пор оставался не в курсе. Но не один я был настолько несведущим в нынешней ситуации. Пациенты, которые сидели на мягких диванах за просмотром телевизора, подскочили и ринулись, кто в сторону лифта, кто в сторону лестницы. В этот момент голос из динамиков, которые расположены по всей больнице, произнес:

–Раз, раз. Меня хорошо всем слышно? Для тех, кто еще не осознал. Больница захвачена. Просьба никому не покидать своих отделений, иначе нам придется пойти на крайние меры.

Это сообщение заставило вернуться людей на свои места. Среди этой волны людей вдалеке я приметил Изуми. Он как ни в чем не бывало уверенно шагал по коридору.

–Что-то случилось? – спросил он, когда поравнялся со мной.

–Вы разве не слышали?  Больницу захватили.

–Да? – переспросил он без капли удивления, будто бы так и должно было быть.

–Нас даже по телевизору показывали. Преступники требуют видеоролик с исполнением одной из песен «Error». Вот даже сайт для того, чтобы отправить видеозапись, есть. Они уже ведут отбор в прямом эфире. Даже по телевизору это показывают, – произнес я, и мы вдвоем посмотрели на экран.

Там, надрывая из последних сил горло, сменяли друг друга жалкие пародии на «Error». Мы одновременно вздохнули, ибо это могло означать лишь одно: в заложниках нам быть еще долго, пока в мире отыщется этот уникум, способный спеть достойно.

Решив, что на ближайшие несколько часов, а может быть, и суток заперты в больнице, мы разместились на одном из подоконников. Благо они были способны выдержать двух некрупных мужчин.

–Так, проверим мое расписание. Сегодня по плану у меня не было запланировано сходить с ума из-за рок музыки, – попытался разрядить атмосферу я.

–Как и в мои, – Изуми скривил неудачный намек на улыбку.

­Потухший взгляд доктора Изуми заставил меня произнести то, чего я и сам от себя не ожидал.

–Вы знаете, доктор Изуми, я никогда в своей жизни не ввязывался ни в какие авантюры. Но никогда же не поздно начать?

До сих пор я по жизни старался плыть по течению, не нарушая общепринятых принципов. Но этот концерт «Error», черные наушники с запрещенной музыкой, захват больницы, и, самое главное, доктор Изуми, который все это время явно что-то утаивал от меня, – все это подтолкнуло меня к перемене ветра в моей жизни.

Ветер поменял направление, и я направился в комнату, где по моим предположениям находились преступники. Так как они постоянно что-то вещали через динамики, логически поразмыслив, я заключил, что они находятся  в небольшой больничной студии, где время от времени записываются песни для пациентов. Там же расположено оборудование для вещания в больнице и небольшая часть наушников, на которые еще предстоит записать новые песни.

Я победоносно неся на встречу с преступниками, сзади, еле успевая, плелся Изуми. Найти эту мини-студию труда не составило. Недолго думая, я легким движением ноги вышиб дверь, которая оказалась незапертой.

Таким же легким движением, только теперь не ноги, а рук меня схватили трое преступников, когда я нагло ввалился в студию. Доктор Изуми не стал особо сопротивляться даже ради приличия. Когда нас усадили на стулья и крепко связали веревкой, я наконец-то смог разглядеть их лица. Это были трое ничем не примечательных мужчин, которые у меня не вызвали ни гнева, ни презрения. Они все это время шутили, смеялись и вели пустые разговоры. Они напомнили мне кого-то, и лишь позже я провел параллель между ними и мной с Изуми. Несмотря на отсутствие агрессии, они выставили перед нами камеру и начали вести прямую трансляцию на канале с подписью «Спасите докторов больницы».

Они безуспешно просматривали тонны видеоклипов, время от времени выдавая пару шуток относительно безобразного исполнения. Немного осмелев, мы с Изуми тоже включились в эту незатейливую игру. Все шло гладко, и со стороны можно было подумать, что мы компания старых друзей, которая собралась на небольшую вечеринку. Так продолжалось недолго. Среди присылаемых роликов даже спустя несколько часов упорного просмотра не нашлось достойного исполнителя, и их терпению подошел конец.

Один из них подошел к Изуми схватил его за копну волос и приставил пистолет к его голове. Изуми вскрикнул от удивления. Сначала я, пытаясь разговорить преступников, перепробовал все известные мне из университетских занятий методы психологического воздействия на людей. Но, как известно в узких кругах, манипулятором я был незавидным. Когда же преступник снял предохранитель, я осознал по-настоящему, что в смерти Изуми буду виноват один я. Из-за своего любопытства… От безысходности я закричал. А потом все было как в тумане. Я исполнил одну единственную песню «Error», память о которой еще была жива во мне. Да, я пропускал некоторые слова, порой даже целый предложения, но я допел ее до конца, чтобы хоть как-то вывести из равновесия преступников. После чего я потерял сознание.

Очнувшись, я увидел перед собой Изуми, который что-то говорил. Собравшись с мыслями, я сконцентрировался настолько, насколько это было возможно, и попытался разобрать хотя бы несколько фраз:

–Аки, ты в порядке? Ничего не болит?

–Изуми? – едва слышно от слабости спросил я.

–Да, да это я.

–С тобой все в порядке? Тебя не убили? – спросил я и оглянулся. Позади  Изуми стояли трое преступников.

–Изуми, беги, там преступники! – крикнул я.

–Эй, Изуми, когда начнем? Мы уже заждались, – пробубнил один из них.

Изуми бросил на них грозный взгляд и ответил:

–Дайте ему хоть немного прийти в чувство! Напугали бедного парня…

–Прости, прости. Но нам же нужен был второй вокалист как можно быстрее!

–Я не просил при этом доводить до сердечного приступа моего интерна. Еще и на святое посягнули – на мои волосы!

–Что здесь происходит? – удивился я.

–Прослушивание в группу, – ответили мне хором, преступники во главе с Изуми.

–Неужели… Только не говорите мне… Нет!

–Да в группу «Error».

Полностью придя в себя, я уселся обратно на стул.

–Изуми, ты издеваешься надо мной?

–Нет, я на полном серьезе сейчас говорю тебе это.

–Вы чуть не довели меня и еще полбольницы как минимум до сердечного приступа… Тогда назови мне хотя бы одну причину, почему я должен присоединиться к твоей группе.

–Правильно, я как обычно забыл подумать о самом главном – о мотивах  вступления в нашу группу, – рассмеялся Изуми. – Рок – это чашечка бодрящего кофе по утрам.

–Я уже слышал это. Аргумент не засчитан.

–Тогда как насчет того, чтобы своими силами возродить любовь к року у людей?

–Изуми, я, что похож на человека, который способен разжечь революцию?

–А я похож, по-твоему?

–Конечно, нет.

Изуми улыбнулся и поднял часть своей копны волос, которая все это время успешно скрывало некое подобие странных наушников, которые крепились, одной стороной к ушной раковине, а другой к голове самого Изуми.

–Тогда как насчет этого?

–Что это такое?

–Двойка тебе Аки. Ты же учился в медицинском – и не можешь узнать с первого взгляда, что это кохлеарный имплант?!

–Не может быть, доктор Изуми! Вы потеряли слух?

–Да, это произошло еще в детстве, когда я переболел менингитом. Скажу тебе, что заболевание это не очень хорошее. Думал тогда, что недолго протяну. В общем один из пяти, не советую… – попытался сострить Изуми.

 –Никогда бы не подумал. У вас так хорошо поставлена дикция. А они? – поинтересовался я.

Он оглянулся на участников своей группы, и произнес:

–Они вполне себе хорошо слышат. До недавнего времени мы в этой студии записывали вместе музыку для пациентов с полной или частичной потерей слуха. Нашу группу курировал университет, так что все было законно. Изначально нас было пятеро. Пока вокалист не решил покинуть группу. Без вокалиста наша группа была обречена на провал. Нет, ты не подумай, я пробовал занять место вокалиста. Но меня просто подняли на смех, аргументировав это тем, что глухой человек не может петь. Так мы начали свой единственный концертный тур в поисках вокалиста.

–И вы нашли меня? Я так понимаю…  

–Да, – подтвердил Изуми.

–Тогда рок помогает при потере слуха? Именно поэтому в больнице есть запрещенная музыка?

–При потере слуха ничего уже не помогает. И так как ты не способен воспринимать музыку, ты становишься уязвим для других заболеваний тоже. Именно поэтому в больницах так много больных людей всегда.

–Правда?!  – изумился я. – Никогда раньше не замечал.

–Мы просто мастера маскировки, – произнес Изуми.

В это время в комнату ворвалось нечто. Это была молодая девушка, которая складывала свои руки и пальцы в самые разнообразные формы. Я еще несколько минут сидел в оцепенении, наблюдая за этим действием. И лишь опомнившись, признал в девушке Йоко. Изуми так же внимательно наблюдал за Йоко, а потом так же ловко стал выбрасывать тщательно отточенные фигуры руками.

–Да живой он, живой. Вот видишь, – спустя несколько минут молчаливого разговора произнес наконец-то Изуми.

–Что здесь происходит?

–А, Аки. Знакомься это Йоко.

–Да мы вроде как бы знакомы.

–Это моя девушка.

–Не может быть.

–Мы познакомились с ней, когда вместе изучали язык жестов. Она занимается сурдопереводом.

–Прости Аки, что не рассказала раньше.

Я еще несколько минут прибывал в шоке. Молодой доктор без слуха, его группа, которая играла запрещенную музыку, и девушка, которая, как, оказалось, знает язык жестов. Во мне боролись сразу несколько чувств. Но одно из них преобладало над всеми остальными – это было чувство восхищения, этой несуразной бандой, которую у меня язык не поворачивался назвать преступниками.

Я поднялся со стула, на котором сидел до сих пор и поплелся в комнату звукозаписи, не произнеся больше не слова. Я просто осознал, что мой переменчивый ветер вновь задул. 

Участники группы последовали моему примеру, пока Изуми судорожно снимал обувь и свои импланты. Я удивлено посмотрел на него, на что он ответил:

–Я так лучше слышу. Ведь музыка – это не только разрозненные звуки, которые  собрались в единый узор по чьей-то прихоти, это вибрации воздуха, которые при особом желании можно уловить. Я слышу музыку кожей. По правде говоря, я даже не знаю  толком, как звучит мой голос, когда я пою, – попытался пошутить он.

Он надел гитару и тоже подошел к микрофону. А потом снова пошел дождь. И мелодичные капли дождя лились прямо из сердца Изуми. Я осознал, что был лишним. Они так долго искали вокалиста, просто потому что кто-то сказал, что глухой не может петь.

Пока все были отвлечены пением Изуми, я незаметно вышел из комнаты. Путь мне преградила Йоко, но потом она понимающе посмотрела на меня.

–Он сам еще не осознает этого,  – произнесла она.

–Я знаю, – ответил я, подошел к компьютеру где проводилась запись голоса, и начал трансляцию на все наушники мелодии Изуми.

Позже в городе рассказывали, как почувствовали вибрации голоса Изуми, которые открыли слышащим доселе неведомый мир глухих людей.

 

 

 

         Мария КУЗЬМИЧ

Мне 23 года, живу в г. Пскове. Несмотря на то, что  по профессии я технолог швейной промышленности, в  свободное время пишу небольшие рассказы и стихотворения. Все свои произведения я публикую в своей группе в ВКонтакте. Но однажды я попробовала силы в небольшом литературном конкурсе. Мой рассказ опубликовали на сайте компании, которая проводила конкурс. Помимо литературы я также люблю слушать музыку. Не проходит и дня, чтобы я не послушала свои любимые музыкальные группы. Они же вдохновляют меня на написание рассказов. Именно поэтому, увидев тему этого литературного конкурса, я осознала, что хочу поучаствовать в нем.