Волшебное пение птиц

«Динь-динь-дон» раздался звонок в дверь. Любашка подбежала:

– Кто там?

– Твой папа.

– Мама! – крикнула девочка, – Папа вернулся из Австрии.

Она впустила отца, который поставив сумки, подхватил пятилетнюю дочку на руки:

– Как же я скучал без тебя, малыш.

– Я тоже, я тоже, – повторяла Люба, обнимая отца за шею.

Вышла мама:

– Заждались мы тебя. Ну, давай проходи, будем обедать.

Папа опустил Любашку на пол, обнял жену:

– Сначала подарки, потом обед.

– Это тебе, – вытащил из большой сумки подарок для мамы.

– Кружка с изображением Моцарта, какая прелесть! Спасибо, дорогой.

Мама чмокнула папу в щёку.

«Что же мне?» – ждала Люба.

И будто ответив на его вопрос, отец сказал:

– Для тебя много подарочков. В Зальцбурге продают столько предметов с изображением знаменитого композитора, что если бы у меня была с собой ещё одна сумка, я бы и её наполнил.

Он стал доставать один за другим красивые сувениры: простой карандаш, на белом стволе которого тонюсеньким чёрным штрихом был нарисован портрет Моцарта; тёмную лакированную шкатулочку с цветным изображением великого композитора в красном камзоле и белом парике; набор открыток города Зальцбурга; кружку, чуть поменьше маминой; монету с портретом Моцарта и летающими нотами…

Любашка с радостью принимала каждый сувенир:

 – Ничего себе, какая интересная, – радовалась последнему подарку, разглядывая со всех сторон, – и тяжёлая!

– Спасибо, папка. Все сувениры очень красивые.

 – Да, красивые, – подтвердил отец, – в Зальцбурге, родном городе Моцарта, трепетно относятся к памяти великого композитора, там всё пропитано эпохой гения, там даже птицы распевают мотивы из его 40-ой симфонии.

 – Так уж и распевают? – улыбнулась мама.

 – В какой-то момент мне это послышалось, – ответил папа, – Сидел как-то на балконе гостиничного номера, попивая чаёк с конфетой, и подлетели ко мне две канарейки. Да так распелись, сев на перила, что в их пении мне послышалась известная мелодия.

– Может конфета волшебной была? – хитро спросила мама.

 – Наверное, – расплылся в улыбке отец, – я такие и для вас привёз.

Он достал большущую коробку, под прозрачной крышкой которой лежали конфеты разной формы с изображениями Моцарта и городскими сюжетами Зальцбурга.

 – Вот теперь пора обедать и пить чай из новых кружек, –  сказал отец семейства.

 – Папка, как нам с тобой хорошо, – Люба прижималась к отцу, шагая в столовую.

 – А мне с вами.

 – Сегодня ты меня спать укладываешь?

 – Я, – согласился он.

День пролетел быстро. Почему-то так всегда было, когда папа из командировки возвращался. Если Люба была дома вдвоём с мамой, время шло спокойным шагом, а когда папка возвращался, оно бежало быстрее весеннего ручья.

– Пап, можно сувенирную монетку положить под подушку? – спросила девочка, готовясь ко сну.

 – Можно, – разрешил отец, – надеюсь, она не помешает заснуть?

 – Она поможет, – Люба сощурила глазки, – расскажи сказку про… про Моцарта знаешь?

 – Твой папа знает все сказки на свете.

 – Ура, – обрадовалась Люба и приготовилась слушать.

 – Это сказка-быль, – добавил отец.

 – А что такое сказка-быль?

– Приукрашенные факты из жизни.

– Значит это живая сказка? – уточнила Люба

 – Живая, но её нужно слушать с закрытыми глазами.

 – Хорошо,– послушно отозвалась дочка и сомкнула ресницы.

 

…Давным-давно, аж в 1756 году в прекрасном австрийском городе Зальцбурге, – тихим голосом начал рассказ отец, – холодным январским вечером, когда вьюга пела за окном свои зимние, заунывные песни родился мальчик Вольфган Амадей Моцарт. Он не закричал при рождении, как все новорожденные дети, наоборот лежал тихо-тихо.

– Какой необычный малыш, – улыбнулась женщина-врач,– постараюсь не потревожить тебя, –  сказала, обращаясь к младенцу, – и принялась аккуратно пеленать. После поднесла к матери.

Та поцеловала кроху:

 – Здравствуй, сынок, я твоя мама Анна Мария.

Малыш приветливо поморгал и повернул глазки в сторону окна.

 – Что он там увидел? – удивлённо спросила врач.

 – Думаю, услышал, – улыбнулась мать, – мне кажется, он реагирует на звуки метели.

Она была права: с первых минут жизни Вольфганг был чутким ко всем звукам. Ему нравилось, как чирикают птицы, шумит ветер, шелестит листва. В такие минуты малыш подносил пальчик к губам и говорил:

 – Тсс.

Все, кто был рядом, замолкали, обращая слух к звукам природы.

В семье Моцартов росла старшая дочь Мария Анна. Отец Леопольд Моцарт, будучи музыкантом, обучал её игре на клавесине.

Однажды маленький Моцарт, которому исполнилось три года, подошёл к клавесину и стал нажимать клавиши. Это удивило отца потому, что малыш сыграл не одинокие, отдельные звуки, а довольно симпатичную мелодию, примерно такую:

–  Ля-ля-ля. Ля. Ля-ля-ля. Ля. Ля. Ля-ля-ля. Ля. Ля. Ля. 

Тогда Леопольд усадил малыша на колени и стал демонстрировать звучание разных регистров.

 – Как много звуков! – радовался мальчик, трогая их маленькими пальчиками, – Я хочу на них играть, как моя сестра.

 – Для этого тебе нужно немного подрасти, – улыбался отец, – Марии семь, тебе же только три.

 – Хочу играть! – настаивал малыш и нахмурил бровки.

 – Хорошо, – согласился отец, – начнём с колыбельной.

Леопольд Моцарт заиграл и запел незатейливую ночную песенку.

Допев, он взял руку сына и, переставляя пальчики по трём клавишам, пропел: 

– Ба-ю-бай.

Пение колыбельных стало традицией. Каждый раз, перед сном, отец садился с сыном за клавесин, пел песню, а малыш доигрывал последнее «ба-ю, бай», используя три известные клавиши и отправлялся в спальню.

Днём юный музыкант частенько сидел в комнате, где Леопольд занимался с Марией Анной. Ему нравились звуки клавесина и та музыка, которую играла сестра.

В тот вечер отец спешил в комнату, чтобы спеть колыбельную. Подходя к двери, он услышал, как малыш играет нежную мелодию пьесы, которую недавно выучила Мария Анна. Леопольд остановился, не торопясь входить. Вольфганг же, закончив игру, подбежал к окну и обратился к двум канарейкам, что качались на ветке сирени:

– Милые птички, я сыграл для вас спокойную песенку. Летите в гнездо, вам пора спать.

Послушные птицы вспорхнули и полетели.

 – Жду вас утром, – махал вслед Моцарт, – я обязательно сыграю вам что-нибудь. Прилетайте.

Малыш отправился в спальню.

 – О, папа, – встретил на пороге отца, – можете не петь сегодня, я уже убаюкал себя.

 – Приятных снов, – сказал удивлённый отец.

Гордый малыш проследовал в свою комнату, снял башмачки, одежду, забрался под одеяло и лёг на правый бочок…

 

 – Спи, Любочка, – отец поправил одеяло засыпающей дочке и тихо вышел из комнаты…

 

– Доброе утро, – Люба, как птичка, впорхнула на кухню, – я уже убрала постель, умылась и хочу помогать вам готовить завтрак.

 – Ничего себе, – удивились родители. –  Поздравляем – ты повзрослела!

– Это папина сказка-быль помогла. Я подумала, если маленький Моцарт был таким самостоятельным в три года, то мне давно пора стать взрослой. Пап, а ты расскажешь дальше сказку-быль?

 – Расскажу.

– Сегодня?

 – Сегодня.

 – Давай сразу после завтрака.

 – Давай.

 – Ты, наверное, поэтому решила помочь, чтобы сказка быстрее началась? – улыбалась мама.

 – Ага, – ответила Люба.

 После завтрака все вместе уместились на диване, и папа стал рассказывать:

 – Так вот, когда Лепольд Моцарт понял, что у его сына хороший слух и поразительная музыкальная память, и решил обучать его игре на клавесине. Примерно в пять лет Вольфганг уже неплохо играл. Интересно то, что в это время он стал сочинять музыку и даже пытался записывать свои мелодии.

– Наш сын будет композитором, – объявил Леопольд Моцарт своей жене, – я в этом уверен, но вначале он должен показать себя, как исполнитель. Пора готовить детей для концертных выступлений  в крупных городах.

– Я сошью им красивую одежду, – поддержала мужа Анна Мария.

И семья стала готовиться к первому путешествию в Мюнхен.

На тот момент Марии Анне было десять лет, Вольфгангу шесть.

– Как мне, – прошептала Люба.

Отец кивнул.

 – Не смотря на столь юный возраст, дети чувствовали себя настоящими артистами. На всех концертах в Мюнхене они играли ярко и уверенно.

 – Успех! Ослепительный успех! – с этими словами, вернувшись из поездки,  отец распахнул двери дома, подталкивая впереди себя детей.

Счастливая мама обнимала юных артистов.

 – Молодцы, я так вами горжусь, – восторгалась, смахивая счастливые слёзы.

– Теперь будем готовиться к поездке в Вену, – говорил довольный отец.

Дети кивали. Несмотря на то, что поездка была утомительной, им понравилось выступать в шикарных княжеских домах, ведь там хорошо встречали и дарили много подарков.

– Пусть вначале отдохнут, –  мама усаживала любимых деток за стол.

 – Представляете, мама, –  говорила Мария Анна, – я слышала, как после игры Вольфганга один человек сказал другому: «Я чуть не умер от восхищения!»

– Он играл великолепно, – подтвердил Леопольд, – и ты выступала прекрасно, – похвалил дочь. – Если вы также успешно выступите в Вене, мы с мамой будем очень рады.

 – Я хочу поехать в Вену, – сказал Вольфганг, – когда-нибудь… а сейчас позвольте отправиться к птичкам, они, наверное, заждались меня. Он взял немного семечек и поспешил в комнату, откуда обычно беседовал с птицами. 

О, чудо! Мальчик увидел двух канареек. Он открыл форточку и высыпал семечки. Птички слетели с веток и стали дружно клевать.

– Ешьте, ешьте, только не улетайте. Интересно вы братья или сёстры? – спрашивал пернатых.

 – Мы брат и сестра, – ответила одна из птиц.

 – Вот это да! – воскликнул Моцарт.

Послышались шаги.

– Ну что, дождались тебя птички? – спросил с улыбкой отец и приблизился к окну.

 – Дождались. Представляешь, они брат и сестра, вот только различить я их не могу.

 – Различить можно. Самец, или как ты говоришь брат, поёт мелодично и звонко, а ещё у него хвостик длиннее, чем у самочки-сестры.

Теперь каждый день Вольфганг видел своих птиц. Он подкармливал милых крошек и слушал их замечательное пение. А после садился за инструмент и сочинял музыку, с которой не расставался ни на один день. Всякий раз мальчик говорил, что новую мелодию ему напели канарейки.

Наступила осень. Предстояла поездка в Вену. Маленькие артисты были готовы на сто процентов. Вена в то время была культурным центром Европы. В таком большом городе Моцарты были впервые. Он встретил гостей волшебной красотой ранней осени. В реке Дунай, как в зеркале, отражались красочные деревья, соборы и величественные здания. По аллеям и тротуарам вальсировали листья. Нарядные жители медленно прогуливались по ухоженным столичным улицам. Перед каждым концертом отец тоже гулял с детьми по чудесным городским местам.

– Для вдохновения и отличного настроя, – говорил он.

Вольфганг всегда  брал с собой семечки и во время прогулки кормил городских птиц. Юные артисты выступали не только в богатых домах, они играли при императорском дворе! И везде им сопутствовал шумный успех. Тогда Леопольд Моцарт решил продолжить путешествие. Семья отправилась в Париж, потом в Лондон… Публика приходила в восторг от выступлений маленьких музыкантов. Да и как было не восхищаться ведь дети, кроме виртуозной игры, демонстрировали за инструментом интересные трюки.

–  Трюки? – удивилась Люба.

 – Именно, – кивнул отец, –  маленький Вольфганг мог также хорошо исполнять свои пьесы на закрытой платком клавиатуре. Стоя спиной к инструменту, он угадывал звуки, которые ему играли. Мог безошибочно назвать даже звуки колокольчика!

– Я об этом где-то читала, – промолвила, молчавшая до этого мама, – ой, извини, что перебила, рассказывай.

Отец кивнул:

 – Концертное турне продолжалось более трёх лет. Важно отметить, что в перерывах между выступлениями Вольфганг всегда занимался композицией. Его труд оказался востребованным – в Париже издали первые сонаты семилетнего композитора.

 – Ему и там помогали сочинять канарейки? – не удержалась и спросила Люба.

 – Возможно, – ответил отец, – кстати, некоторые биографы пишут, что любимыми птицами Моцарта были скворцы и канарейки.

 – Значит, помогали, – сказала Любашка.

Родители улыбнулись, и папа продолжил рассказ:

  – Вскоре концертные выступления закончились. Семья вернулась в родной Зальцбург. Живописный, раскинувшийся на холмистых берегах родной город встретил их нежным солнцем и безветренной погодой. Несколько дней Вольфганг с сестрой беззаботно проводили время: кормили птиц, ловили сачком и тут же отпускали лёгких бабочек, играли в догонялки, а после, вытянув ноги, сидели на широкой скамье, подставляя носы ласковому солнышку.

После небольшого отдыха, Вольфганг под руководством отца стал упорно заниматься композицией. И в двенадцать лет он всего за три месяца написал оперу «Мнимая простушка»! Попутно мальчик сочинял симфонии, сонаты, а ещё готовился к очередным концертным поездкам. Его ждала «страна музыки» – так называли в то время Италию. Туда он отправился вдвоём с отцом. С огромным успехом Вольфганг выступал в Риме, Неаполе, Милане, Флоренции. Он играл на клавесине, скрипке, органе, а ещё показал себя, как дирижёр своих симфоний.

– Невероятно, – прошептала мама.

– Это так, – подтвердил рассказчик, – Отец Моцарта был доволен блистательными выступлениями сына и очень надеялся, что кто-то из властителей итальянских государств предложит сыну службу при дворе. Но такого предложения не поступило. Отец и сын вернулись в Зальцбург. Вольфганг много сочинял, в том числе оперы, вот только с постановкой возникали трудности, ведь в родном городе не было оперного театра... Чтобы осуществить свои творческие планы, Моцарт решил уехать в Париж. Однако надежды занять там видное положению не сбылись. В столице Франции все забыли о чудо-ребёнке, а взрослый музыкант не привлёк серьезного внимания. Ему пришлось вернулся в родной город. Время летит быстро. Моцарту уже двадцать пять лет, и он автор трех с половиной сотен произведений! Однако городской архиепископ, у которого Вольфганг состоял на службе, не ценил талант музыканта, он называл Моцарта музыкальным слугой, постоянно притеснял и даже унижал. В какой-то момент такое отношение стало невыносимым, и Вольфганг подал прошение об отставке. Композитор переехал в Вену и остался там навсегда. Именно в Вене он написал свои лучшие симфонии, (в том числе соль-минорную № 40), «Маленькую ночную серенаду», прекрасные оперы «Свадьба Фигаро», «Волшебная флейта», «Дон-Жуан». За свою короткую жизнь – композитор прожил всего 35 лет – Моцарт сочинил более 600 произведений. Его музыка волшебна, она отличается необыкновенной красотой, поэтичностью и оптимистичностью! Её любят во всём мире. А оперы «Свадьба Фигаро», «Дон-Жуан» и «Волшебная флейта» уже третье столетие пользуются неизменным успехом, будучи поставленными на сценах всех музыкальных театров. Не побоюсь сказать, что музыка Моцарта вечна, – этими словами папа закончил свой рассказ.

– Ты так интересно рассказывал, что мне захотелось в оперу, – произнесла мама.

 – И мне! – воскликнула Люба.

 – Самое приятное, что мы без труда можем это осуществить! – объявил отец.

 – Ура! – дружно закричали мама и Любашка.

 – Для похода в оперу нужно срочно купить новые платья, – сказала мама.

 – И семечки,– добавила Люба.

 – А семечки зачем? – удивились родители.

– Теперь я всегда буду кормить птичек, чтобы они научили меня сочинять музыку, – мечтательно произнесла девочка.

 

«Сурок»

Маришка стояла у двери фортепианного класса, не решаясь войти. Вообще-то она была довольно смелой и даже решительной девочкой, но только не в этот раз. В конце длинного коридора школы выросла фигура знакомого мальчика-скрипача и быстро приблизилась к ней:

 – Привет, – буркнул парень.

 – Привет.

– Чего не заходишь?

– Ноты забыла.

 – Ну, сейчас получишь, – усмехнулся он и добавил. – Маша-растеряша.

 – Сам такой, – рассердилась Марина и вошла в класс.

 – Здравствуйте.

 – Здравствуй. Входи, – пригласил Андрей Васильевич, строгий, пожилой учитель. Он занимался с Мариной последних два месяца. До этого девочку учила Ольга Юрьевна, но она ушла в декрет, и юную пианистку передали по словам учительницы «в надёжные руки». Может, руки Андрея Васильевича и были надёжными, но его требования, по мнению девочки, явно завышенными. Ведь он ещё ни разу не похвалил её, ни разу не поставил «пятёрку». Почти всегда твердил одни и те же слова «так, так» только в разных темпах. Если Марина играла без ошибок, слышалось размеренное: «Так. Так». Если же допускала неточности при игре по нотам, то учитель, придвигаясь ближе, поднимал с кончика носа очки и, глядя в нотный текст, торопливо говорил: «Так, так, так, давайте-ка, проверим это место». Маришке занятия с Андреем Васильевичем не нравились.

 – Что топчешься у порога? – услышала строгий голос учителя, – Доставай ноты и садись за инструмент.

Девочка продолжала стоять.

– В чём дело? Ты заниматься пришла или дверь подпирать?

Внутри у Марины что-то задрожало и передалось голосу:

 – Я н-ноты забыла…

«Сейчас скажет «так, так», – пронеслось в  голове, – «интересно  в каком темпе?»

И вдруг:

– С каждым бывает, садись, повторим гаммы и о музыке поговорим. Так построим сегодняшний урок.

Чего-чего, а такого предложения и приветливого тона Маришка вовсе не ожидала. Удивлённая девочка вздохнула с облегчением и мигом оказалась за инструментом. После сыгранных упражнений она положила руки на колени и посмотрела на Андрея Васильевича.

– Какую пьесу учила дома? – спросил он.

– «Сурка» Бетховена.

 – Замечательно. Наизусть пока не играешь?

 – Нет. Ещё не запомнила.

 – Пора бы. Сколько времени в день занимаешься?

 – Когда как. Иногда 30 минут, иногда меньше…

 – Сколько тебе лет?

 – Восемь, скоро девять.

 – Когда Людвигу ван Бетховену было 4 года, он занимался на клавесине по нескольку часов в день.

 – Ничего себе! – вырвалось у девочки.

 – Он даже инструмент сам себе выбрал, – сказал учитель. – Да-да, – подтвердил, увидев удивлённый взгляд Марины, – и произошло это довольно забавно. Людвиг рос шаловливым, озорным мальчуганом. Часто за непослушание его запирали в комнате, где стоял клавесин. Однажды малыш от нечего делать стал нажимать на клавиши. Это настолько его воодушевило, что когда пришло время покинуть место наказания, малыш не захотел уходить и продолжал играть, причём сразу двумя руками вместе. Отец Людвига был музыкантом. Увидев такие способности ребёнка, он решил сам обучать сына, мечтая сделать из него второго Моцарта. Занимался  безжалостно, заставляя Людвига тренироваться не только днём, но и ночью.

Маша вздохнула, представив маленького мальчика, которому вместо ночной сказки и колыбельной, нужно было играть на клавесине.

 – Так вот, – продолжал рассказывать Андрей Васильевич, употребляя своё любимое слово в сочетание с другим, что было не совсем привычно, – когда юному музыканту исполнилось семь лет, состоялось первое публичное выступление. Но оно не принесло больших заработков, о которых мечтал отец. Тогда он перепоручил обучение сына Кристиану Нефе. С новым учителем уроки музыки стали для Людвига любимыми занятиями. Ведь Нефе занимался с мальчиком не только игрой на инструменте, но и композицией. Людвиг с большим желанием стал сочинять музыку. И написал первое произведение…

– Сурка? – торопливо спросила Маша.

 – Нет, – улыбнулся учитель. Пьесу «Сурок» он напишет в 20 лет, а пока, будучи двенадцатилетним ребёнком, он сочинил вариации для фортепиано и три сонаты. А ещё – может, это и вымысел, но некоторые биографы пишут, что в этом возрасте он написал «Элегию на смерть пуделя». Забавно?

 – Да, – улыбнулась ученица.

 – И будто эта пьеса родилась под впечатлением от смерти реальной собаки.

 «Бетховен всегда смело противопоставлял крайние регистры (в то время играли в основном в среднем), широко использовал педаль (к ней тогда тоже обращались редко), употреблял массивные аккордовые созвучия. Именно он создал фортепианный стиль», – рассказывал Андрей Васильевич. – Клавиатура  была его миром, счастливым и плодотворным времяпровождением. Позднее занятия музыкой стали работой, которая приносила деньги для содержания семьи. Случилось так, что мать Людвига  умерла, когда ему исполнилось шестнадцать. Отец загрустил, стал сильно и часто выпивать, тратя на это всё своё жалование. Людвиг, будучи самым старшим из детей, устроился работать в оркестре, чтобы обеспечивать двух своих братьев.

 – Ничего себе, – тихо сказала ученица, – моему брату тоже шестнадцать лет, но он и не думал никого обеспечивать. Он даже  на обычные вопросы не всегда отвечает – вечно в наушниках по дому расхаживает.

 – Нынешнее поколение беззаботно, – медленно произнёс Андрей Васильевич,  –  а Бетховен, научившись в юности думать о близких и заботиться о них, став взрослым, оставался таким же чутким  к своим друзьям. «Он очень ценил дружбу и никогда не позволял друзьям жить в нужде. Бетховен говорил, что пока у него есть кусок хлеба, он поделится им с другом, а если  у него не будет ни гроша за душой, он просто сядет за стол работать», то есть будет сочинять музыку, чему и посвятил всю свою жизнь.

Тут учитель,  попросив Марину пересесть, заиграл мелодию «Сурка» и запел:

– Из края в край вперед иду,

Сурок всегда со мною,

Под вечер кров себе найду,

Сурок всегда со мною.

 Маришке хотелось подпевать, но она не знала слов…

 – Сурок, – сказал учитель, – пожалуй, самая известная песня Бетховена, написанная на стихи немецкого поэта Гёте. Эта песня о том, как бедняки отправляли своих детей с дрессированными сурками бродить по улицам богатых кварталов больших городов Германии. На ярмарках, в гостиницах и на известных торговых улицах мальчики-савояры показывали различные фокусы со своими питомцами. Часто они сопровождали свои выступления пением под шарманку и так зарабатывали деньги.

  – А я думала, что это весёлая песенка, – задумчиво сказала девочка.

 – Не совсем, – произнёс учитель, – но были и весёлые, ведь Бетховен писал песни на стихи других поэтов. Важно знать, что композитор сочинял во всех существующих в его время жанрах. Мир музыки Бетховена разнообразен. А ещё мне хочется отметить тот факт, – многозначительно сказал Андрей Васильевич, – что стараясь довести свои творения до совершенства, он мог переделывать тот или иной фрагмент до 20 раз.

В этот момент Марина подумала о том, что ей не хватает усидчивости, чтобы доводить пьесы до совершенства… И тут она услышала такое, после чего имя Людвиг ван Бетховен, будет всегда произносить с глубоким уважением.

– В двадцать шесть лет у великого композитора начались проблемы со здоровьем, – учитель вздохнул. – Несмотря на лечение, он полностью потерял слух. Однако его внутренний слух остался неповреждённым, поэтому «глухота не воспрепятствовала сочинению музыки». Смело бросил он в лицо несчастью гордые слова: «Я схвачу судьбу за глотку, совсем меня согнуть ей не удастся».

– Он потерял слух и писал музыку? – с широко раскрытыми глазами спросила девочка.

 – Именно так. И на этот период  жизни композитора приходится создание самых великолепных его произведений. Это Третья симфония, которую Бетховен хотел посвятить Наполеону Бонапарту, но передумал и дал название «Героическая», соната «Аппассионата», Пятая и Седьмая симфонии, «Крейцерова соната» для скрипки и фортепиано, и ещё множество других, которыми и по сей день не устают восхищаться.

В класс постучались.

– Входите, – сказал учитель.

Вошёл взрослый мальчик-выпускник. Урок Марины закончился.

 – Жду вас на следующее занятие, – обратился к ней Андрей Васильевич, – но обязательно с нотами!

 – Я больше не буду забывать, – пообещала девочка.

Она вышла из кабинета и снова встретила скрипача.

 – Ну что, получила? – спросил он с усмешкой.

– Получила.

 – Пару? А у меня пятёрка!

 – Не угадал, – спокойно ответила Маришка, – я получила много знаний о великом композиторе Людвиге ван Бетховене! И для меня это важнее пятёрки.

–  Пока, – сказал скрипач и быстро зашагал по коридору.

 – Пока, – ответила девочка.

Вернувшись домой, она села за пианино и выучила наизусть прекрасную пьесу «Сурок» великого композитора Людвига ван Бетховена.

 

Домашний концерт

Мама Виктории преподавала английский язык. В свободное от работы время она занималась вязанием, а ещё, имея за плечами начальное музыкальное образование, любила музицировать.

«От скуки на все руки», –  говорила про себя с улыбкой.

Девятилетняя Вика, благодаря маме, успешно изучала английский язык и умела вязать на спицах. Вот только с музыкой не подружилась, хотя ей нравилось, когда мама играла на фортепиано.

 – Я люблю слушать,– говорила Вика. – Играть не моё призвание.

Мама дочку не заставляла.

 – Возможно так, – соглашалась она, – или же всему своё время.

– Объявляй номер, – просила дочка, когда мама садилась за инструмент.

 –  Будто на концерте? – уточняла пианистка.

 – Да.

 – Чайковский «Осенняя песня», – говорила мама и медленно погружала пальцы в клавиши, извлекая глубокие мелодичные созвучия.

Викино воображение рисовало картину осеннего туманного утра, где все дорожки и скамейки укрыты опавшими за ночь листьями… Ей  хотелось рисовать под эту музыку. И однажды, слушая пьесу, она сделала карандашом небольшой набросок осеннего парка.

 – Бетховен «К Элизе», – объявлялся следующий номер.

Романтичная пьеса нравилась девочке. Нежная, немного взволнованная музыка призывала её порхать и кружиться. Вика танцевала.

 – Это было красиво,– восхищалась мама танцем дочки.

 – Ты же не видела, – возражала девочка.

 – Всё я видела в отражении фортепиано. Шопен «Ноктюрн До диез минор», –  называла она следующую пьесу.

С первых задумчивых  аккордов Вика вздыхала, садилась в кресло, поджав ноги, и слушала нежную мелодию, боясь пошевелиться.

 – Мама, почему мне хочется плакать, когда звучит эта музыка? – спросила однажды.

 – Потому что эти звуки вызывают у тебя душевное волнение. Все по-разному воспринимают лирику. Кто-то испытывает грусть, кто-то умиротворение. Звуки такой музыки полны ярких образов: от нежнейших лирических до лирико-драматических. Кстати, про Фридерика Шопена говорят, что он является новатором в области мелодии, открывателем неизведанных ранее выразительных возможностей инструмента.

 – Расскажи о Шопене, – попросила Вика.

– Хорошо, – и мама начала рассказ:

– Фридерик Шопен родился в 1810 году в местечке Желязова-Воля неподалёку от Варшавы, столицы Польши. Его отец преподавал французский и немецкий языки, мама хорошо играла на фортепиано и пела.

 – Почти, как у нас, – улыбнулась Вика.

 – Почти, – согласилась мама. – Так вот, – продолжила она, – однажды родители заметили, что Фридерик, ещё не умевший говорить, услышав звуки фортепиано, начинал плакать.

 – Да? – удивилась Вика.

 – Да. Таким чувствительным, неравнодушным к музыке был маленький Шопен, – подтвердила она. – Возможно, поэтому с пяти лет его стали обучать игре на фортепиано. В восьмилетнем возрасте мальчик с большим успехом выступал перед публикой. А к двенадцати годам стал одним из лучших пианистов Варшавы.

– Какой молодец! – вырвалось у Виктории.

 – Кроме занятий музыкой, Фридерик  изучал языки, увлекался литературой. Но музыка была на первом месте. Потому в шестнадцать лет он поступил в Варшавскую школу музыки. «Изумительные способности. Музыкальный гений», – так отзывался о нём учитель композиции. Кстати, Шопен был всесторонне одарённым юношей – он довольно талантливо рисовал… карикатуры. Возможно, Фридерик выбрал этот жанр потому, что  обладал подвижной и выразительной мимикой. Многие друзья говорили: «Шёл бы ты в актёры». Но Шопен знал, что его призвание – быть музыкантом, исполнителем и композитором. За время учёбы он сумел проявить себя как композитор (написал несколько десятков фортепианных сочинений) и, конечно, же стал великолепным пианистом! Учителя, родные и друзья посоветовали ему совершить поездку за границу. «Ты должен показать польское искусство», – говорили они. Фридерик отправился в Вену. Как только он уехал, в Варшаве вспыхнуло народное восстание. Шопен хотел тут же вернуться на родину, но отец не позволил ему подвергаться опасности. Охваченный патриотическими чувствами молодой композитор написал этюд До минор «Революционный».

 – Можешь сыграть? – спросила дочка.

Зазвучали страстные, наполненные мощной энергией звуки.

 – Здорово! – воскликнула Вика, - Какая смелая музыка! Мама, рассказывай дальше, – попросила она. 

 – Шопен пробыл в Вене восемь месяцев. Он участвовал  в различных концертах, однако устроить собственное сольное выступление музыканту не удалось. И опубликовать прекрасные произведения тоже не получилось, все  издатели предлагали сделать это бесплатно. Тогда Шопен решил покинуть Вену и переехал в Париж. Здесь в феврале 1832 года он впервые публично выступил с сольным концертом! Шопен поразил избалованную парижскую публику своей  вдохновенной игрой. Концерты последовали один за другим. Все выступления приводили зрителей в восторг. Фридерик исполнял в основном свои произведения: мазурки, полонезы, вальсы, ноктюрны. Это было великолепно! Окрылённый радостью успешных выступлений музыкант вдохновенно сочинял новые произведения. Жаль только, что издатели, которым он приносил свои пьесы, не желали платить за публикации. Шопену пришлось зарабатывать частными уроками. На это он тратил по 5-7 часов в день, отрывая драгоценное время от занятий творчеством. Приехав во Францию, Фридерик не думал здесь надолго оставаться. Однако из-за восстания политическая обстановка в Польше по-прежнему была неспокойной. Тысячи польских семей насильно переселяли в отдалённые районы. Возращение домой стало неосуществимым. Фридерик переживал за свою родину: «Хотя я не принимал участия в революции 1831 года, так как был ещё слишком молод, однако сердцем я был с теми, кто её делал», – говорил своим друзьям. Несмотря на душевные страдания и многочасовую работу, он никогда не переставал сочинять. Особенно плодотворными были свободные от педагогической работы летние месяцы.

 – Получается, что Фридерик Шопен совсем не отдыхал, – вздохнула Вика.

 – Да, это так, – ответила мама, – не зная отдыха, он за свою короткую жизнь написал около двух с половиной сотен произведений, большая часть которых для фортепиано.

 – И все, которые я слышала, очень красивые, – произнесла девочка и, немного помолчав, спросила. – А мне ещё не поздно начать учиться на фортепиано?

 – Учиться никогда не поздно, – улыбнулась мама, – тем более музыке. Она вдохновляет каждого из нас, заставляет двигаться вперёд к своей цели, принимать верные решения, жить и радоваться жизни. И громко объявила:

 – Шопен «Вальс» До диез минор.

Вика улыбалась, она была счастлива оттого, что слышала прекрасную музыку и что приняла решение учиться играть на фортепиано.

 

 

 

Людмила Анатольевна ЛЕВИНА

Родилась в небольшом, сибирском городке Нижнеудинске Иркутской области. После окончания музыкальной школы поступила в музыкальное училище. Здесь-то и стали появляться первые стихи, адресованные праздничным датам, «капустникам». После училища, работала преподавателем музыкальной школы – сочинительство стало постоянным хобби. Любимой  профессии посвятила 30 лет. Придумывать сказки, стихи, музыку мне очень нравится. В 2011 году зарегистрировалась на сайтах Дети-книги и Стихи.ру, где знакомилась и общалась с чудесными, талантливыми людьми. Благодаря этому написала много стихов, сказок, рассказов. Побеждала в различных всероссийских, международных конкурсах, конкурсах от союза русскоязычных писателей, стала финалистом национальной литературной премии «Поэт года» в номинации «Детская литература» (2019 год). Член РСП, СОЮЗДЕТЛИТ(а), член ТО ДАР, МЛХО «Страна детства», обладательница медали «Анна Ахматова 130» за вклад в развитие русской литературы. У меня муж, двое взрослых детей и приёмная собака. Живу в Москве.