***

Я жгу себя на собственной войне;

Душа моя горючая, как порох.

Бросая вызов гулкой тишине,

Я рождена, наверное, для споров.

 

А им, как звездам в небе, нет числа.

Хвосты комет на сердце огневые.

Лишь по холодной плоскости стекла

Стекают тихо капли дождевые.

 

Играй, играй, поэзия дождя…

И в серости твоей мне не до скуки.

Пусть плавится мой разум от огня,

Я растворюсь бесследно в каждом звуке.

 

Играй, играй в светящемся окне

Под лунный лик небесные аккорды...

Я жгу себя на собственной войне,

А ты звучишь, мелодия природы.

 

***

Надломила ветвь непогодина, –

Всё, возможно, предрешено…

Эта ночь, что черней смородины,

Проникает в моё окно.

 

Думы долгие хороводятся –

Им, свободным, разрешено, –

Вокруг точки, к которой сводятся

Кадры жизни моей в кино.

 

Правят массами мысли стадные,

Оттого и душа дождит.

Как тавро человечьей жалости,

Ветер северный холодит.

 

Льется шепотом неразборчивым

Путеводная жизни нить.

Помня имя лишь, но не отчество,

Alter ago в углу сидит.

 

Надломила ветвь непогодина, –

Всё, возможно, предрешено…

Что задумано, будет пройдено;

Будет пройдено всё равно.

 

***

Стрибог по полю босый веет,

Пятой склоняя стебли трав.

Курень Сварога бусовеет

Над нежным шелестом дубрав.

 

По нивам Велес седовласый

С медведем под руку идут.

И скоро хлебные запасы

В амбары люди понесут.

 

А дух грозы острее елей

Горячий воздух отрезвит.

Перун готовит копья-стрелы,

Чтоб небо вспышкой озарить.

 

Колосья срежут, спреет жниво.

Прольётся благодать дождём.

И в каждый двор богиня Жива

Протянет тёплую ладонь.

 

Женщина

Она – королева… такою создал её Бог.

И мир расстелился цветущей долиной у ног.

И, в душу мужскую однажды нежданно войдя,

Она на свирели играет под звуки дождя.

Весь род человеческий вскормлен её молоком.

Она – Эсмеральда в бессмертном романе Гюго.

Она – Мона Лиза да Винчи, Мадонна Беллини.

Прекрасен у греков был в древности образ Афины.

Поэты ей письма писали гусиным пером.

Она – королева… загадка… мечта… эталон…

Её красоту воспевали и Пушкин, и Блок.

Их гений украсил словами сей царский венок.

Она – королева… и славен мазуркою бал.

Искусство высокое в Лувре – её пьедестал.

Она, что живая Мадонна, шагнула с холста…

А всё ж не прельщает такая её высота.

Венец первозданный возложен, и это – судьба.

Не может прожить королева одна, не любя…

И, в душу мужскую однажды нежданно войдя,

Она на свирели играет под звуки дождя.

 

Плач княгини Ольги

Ах, ты горе, моё горюшко!..

Яко аспид боль моя.

Князь склонил свою головушку

Во зелёных во полях…

 

Был погублен незаслуженно…

Это горше мне вдвойне.

И теперь убивцы мужнины

Засылают сватов мне.

 

Всё напутали, обманщики!

Светлый князь мой был не вор. 

Знаю я его до пальчиков –

Он сдержал свой уговор.

 

Что поешь в окне, соловушка?..

Мне сейчас милее месть.

Ох, ты горе, моё горюшко!..

Окажу послам я честь.

 

Понесет в ладьях до терема

Сих врагов честной народ,

И избавится от бремени, 

Скинув в яму у ворот.

 

Не поставите, двуликие,

На колени вы меня!

И поплатится за Игоря

Вся древлянская земля!

 

Ах, ты горе, моё горюшко!..

Яко аспид боль моя.

Князь склонил свою головушку

Во зелёных во полях…

 

Отец Всемогущий 

Умывшись рассветом, Отец Всемогущий

Свободу творениям дал.

И, скрывшись в тени под сиреневой кущей,

Он долго за тем наблюдал.

 

Текли облака, словно вешние воды,

Сбегались в столетья года.

А Он всё сидел под шатром небосвода,

Очами свой мир обводя.

 

Нахмурил Создатель суровые брови,

Узрев недостойность клевет.

И видел Он реки багровые крови,

И славу ничтожных побед.

 

Воспринял Он взором бесчинства народов,

Погрязших в греховных страстях,

Что мир оплели, как паучьи тенета.

А души остыли в телах…

 

Их вера и сила в звенящей монете –

Открылся зловещий портрет!..

Он слышал, как плачут голодные дети…

И дрогнул в затмении свет.

 

Исполнился Отче печали гнетущей,

Творец изначальный всех благ.

Тогда Он решил под сиреневой кущей 

Опять возвратить всё во мрак. 

 

Но в этот момент Его чуткого слуха

Коснулась молитва дитя…

Она была тише и чище всех звуков,

Какие рождала Земля.

 

Ребенок просил у Него о здоровье,

В котором нуждалась так мать.

И Отче расправил дремучие брови,

И начал семью ту искать.

 

В их дом постучавшись болезненным старцем,

Увидел Он власть нищеты,

И мать, что лежала на старом матраце,

И сына годочков шести.

 

И, будучи старцем, сей Гость попросился

На лавке в углу посидеть.

И жизнь малыша навсегда изменилась,

Ведь мать перестала болеть.

 

Умывшись рассветом, Отец Всемогущий,

Согбенный, с клюкою побрел

И, скрывшись в тени под сиреневой кущей,

Сияющий образ обрел.

 

Текут облака, словно вешние воды,

Сбегаются годы в века.

А Он всё сидит под шатром небосвода, 

Очами свой мир обводя.

 

 

Наталья Владимировна БАБОШИНА

         Родилась в 1989 году. Живет в г. Касли Челябинской области. Стихи начала писать c шестнадцати лет. Награждена дипломом «За сохранение памяти о Великой Победе в поэзии» за участие в 4 городском открытом конкурсе поэзии и авторской песни «ПОЭЗИЯ КРАСНОГО ГОРОДА» (номинация «Поэзия» 19-35) от 2020 г., а также дипломом лауреата Всероссийского конкурса молодых поэтов на приз имени Бориса Богаткова в номинации «Судьба и родина едины» от 2020 г.